— Есть! — промолвил тираннозаврик и щелкнул крохотными зубами нежнейшей, девственной белизны.

Крысиный король почесал лапой за ухом и не спеша встал.

Нет, здесь ничем интересным не пахло. А значит, надо было уходить. Причем чем скорее — тем лучше. Того и гляди сюда заявится мама этого назойливого малыша. И вот тогда…

Последняя мысль венценосной крысе не понравилась. Совсем не понравилась.

— Дай есть! — взвыл тираннозаврик и, смешно переваливаясь с боку на бок, побежал к крысиному королю.

Тот не испугался. При желании он мог бы расправиться с крохой одним пинком.

— Ладно, парень, — сказал крысиный король. — Предоставляю тебя твоей судьбе. Надеюсь, ты сможешь выжить.

— Немедленно дай мне поесть! — выл тираннозаврик. — Хочу есть!

Ну да, как же! Он хочет.

Крысиному королю с рождения было дано умение понимать языки всех других животных. В данный момент он о нем пожалел. Не будь у него этого умения, вопль тираннозаврика был бы для него ничего не значащим писком.

Собственно, а что ему мешает уйти сейчас? Рано или поздно явится мамочка малыша и первым делом отправится на поиски пищи. Тот, кто окажется в этот момент неподалеку, рискует в нее превратиться.

Вот эта мысль крысиному королю не понравилась вовсе.

Он двинулся прочь от зубастого малыша, так озабоченного состоянием собственного желудка.

И чем дальше он окажется…

Прямо за спиной крысиного короля раздался истошный писк, а мгновением позже в его правую заднюю лапу что-то вцепилось.

Предводитель крысиного племени остановился и посмотрел вниз. Так и есть. Тираннозаврик вцепился в его лапу с отчаянием утопающего, вдруг обнаружившего под рукой спасательный круг. Он обхватил ее не только задними и передними лапами, но пустил в ход и зубы. Боли крысиный король не чувствовал. Зубы тираннозаврика пока еще были так малы, что не могли прокусить его шкуру. Но вот отцепить маленького…

Гм… а как же его отцепить так, чтобы он не пострадал? Если его обидеть… Как долго будет преследовать обидчика его мама и что с ним сделает, когда настигнет?

— Эй, — сказал предводитель крыс. — Брысь, малявка. У меня и так куча неприятностей. Чего ты ко мне пристал?

Тираннозаврик безмолвствовал.

Хорошо же… ну, сейчас…

Старательно делая вид, будто ничего не произошло, крысиный король двинулся дальше. Шагов через двадцать он опять остановился. Тираннозаврик продолжал цепляться за его ногу. Чувствовалось, упорства ему не занимать.

— Ну, что тебе от меня надо? — спросил крысиный король. — Чего ты ко мне прицепился? Я тебя трогал?

Детеныш молчал.

— Хорошо, давай договоримся. Что я могу для тебя сделать?

Ответа не последовало.

— Ты хочешь есть?

Гробовое молчание.

— Ой, сюда идет твоя мама! — воскликнул крысиный король. — Беги к ней! Она уже рядом.

Ноль внимания, фунт презрения.

— Ты будешь со мной разговаривать? Нет? Ну, тогда так и скажи.

Тишина.

— Хорошо же… А есть ты, стало быть, хочешь?

Тираннозаврик, не разжимая зубов, издал невнятное рычание.

Это уже был какой-то прогресс.

Восьмикрылая стрекозушка, яростно шипя, забилась в лапе крысиного короля.

— Ну вот, а как тебе это? — спросил он, подсовывая стрекозушку тираннозаврику. — Будешь есть? Видишь, какой я добрый?

Малыш тотчас отпустил его ногу, схватил насекомое и в мгновение ока проглотил.

— Вкусно? — спросил крысиный король.

Тираннозаврик кивнул.

— А теперь мне пора идти.

— Нет, — заявил малыш.

— Почему? — поинтересовался предводитель крыс.

— Я буду с тобой. Куда ты, туда и я.

— Но почему?

— Ты меня накормил первым.

— А это-то тут при чем?

— Если накормил, значит, ты моя мама.

2

Миротворица проснулась.

Ощущение соприкосновения с реальным миром словно наждачкой содрало с нее обрывки воспоминаний о самых сладостных снах, вернуло некие забытые на время умения. Она мысленно улыбнулась.

В этот раз благодаря им осечки не должно быть. Тем более что враг в этот раз не идеален, далеко не идеален. И опыта у него маловато. А вот у нее опыт просто огромный. И это должно сыграть свою роль.

3

Лампа у джинна была просто шикарная, сделанная всего четыре тысячи лет назад. Еще она обладала очень удобным носиком, достаточно широким, чтобы не цепляться за его стенки боками. Причем носик этот был искусно изогнут, что гарантировало защиту от дождя и солнечных лучей, а в самом изгибе было некое законченное, присущее только настоящему произведению искусства изящество. И конечно, внутри лампа была просторна. В ней поместились даже несколько гурий, а также плавательный бассейн, считавшийся и вовсе немыслимой роскошью.

В общем, лампа у джинна была просто замечательная. Единственным ее недостатком было то, что она самому джинну смертельно надоела, и недостаток этот сводил на нет все до единого удобства.

Владей ею кто-то другой, джинн уже давным-давно сумел бы вырваться на свободу. А вот крысиный король… этот крысиный король… Крысиный король был слишком хитер и осторожен.

Подумав об этом, джинн застонал и с размаху ударил себя кулаком по бритой макушке. Новых идей от этого в его голове не появилось, а вот легкая головная боль возникла.

И все-таки он знал, что у его нового владельца должна быть какая-то уязвимая точка. Надо только ее нащупать.

Золото? Да, он любит золото, но не настолько, чтобы ради него рискнуть вступить в состязание с джинном. Честолюбие? Он в меру честолюбив, но не более. Любовь? Как к этому делу пристегнуть любовь?

Джинн расположился поудобнее на огромной, вышитой золотом, набитой мягкой травой седалькой подушке и задумчиво посмотрел на сидевшую неподалеку рыжеволосую гурию. Та сейчас же томно повела плечами и состроила ему глазки.

Джинну стало тошно.

Попадись ему такая красотка снаружи, на свободе… А вот так, в лампе… И ведь ничего не придумаешь… Хотя… Стоп, стоп, а не появилось ли возле хозяина лампы некое новое живое существо? Может быть, он зря не обратил на эту маленькую хищную ящерицу внимания?

Конечно, шансы на удачу очень малы, но кто мешает попробовать претворить в жизнь одну забавную идею? Вдруг что-то получится?

4

Их было трое, и у них был приказ — четкий и недвусмысленный.

Первого из них звали Проломленный Череп. Он был вооружен тяжелым боевым топором и шел впереди, поскольку был главарем отряда. Сразу за ним шагал тот, кто получил имя Широкая Кость. Имя это соответствовало действительности. Сложение у него было и в самом деле широкое. Вооружен он был длинным, несколько поржавевшим, но все еще острым и, значит, опасным мечом. Третий откликался на имя Хромоногий. Неловко ставя правую ногу, сжимая в руках копье с заметно тронутым прозеленью наконечником, он топал самым последним.