Вот тогда мне пригодились все мои сбережения. Я платил за встречи с Наоко. Она играла для меня на флейте, рассказывала сказки… Я ложился к ней на колени, а она гладила меня по голове и говорила. Это она научила меня японскому.

Мы были как мать и сын, и я ни разу не прикоснулся к ней как к женщине. Я даже не думал об этом. Наоко была создана для другого.

И всё было прекрасно до одного дня. Я пришёл как обычно, но у неё были посетители. Я терпеливо ждал, пока они шумно и весело проводили время. А потом я услышал крик Наоко, такой короткий и пронзительный, от которого кровь в жилах стынет. Та картинка, которую я увидел, когда ворвался в комнату, до сих пор стоит у меня перед глазами. Наоко на белом футоне. Её красное кимоно порвано, а чёрные волосы растрёпаны и как будто струятся по полу. Я даже не понял сразу, что они действительно шевелятся, потому что под ними течёт кровь… Они убили её. Зарезали ножом… и… отрезали мизинец как сувенир. Я смутно помню, что именно я сделал, когда понял, что она мертва. Я просто схватил первое, что попалось под руку. Чугунные чайники сами по себе достаточно тяжёлые, чтобы проломить череп, но когда кто-то бьет им в таком состоянии, в котором был я… Второй пытался напасть на меня с ножом, но я же вырос в портовых кварталах. Мне часто приходилось драться.

Арчи заплатил невероятную сумму денег, чтобы замять это дело. Мы уехали в Бирму, и там он отдал меня в военную школу. Он сказал, что из меня выйдет хороший солдат, и он оказался прав. Только вот не тем солдатом я стал.

В тот день, когда Наоко умерла, я поклялся, что буду избавлять мир от всяких мразей, которые нападают на беззащитных и невинных, а чтобы не забыть о том, почему я это делаю, я забрал её палец. Это он лежит в портсигаре. Это его я таскаю с собой как талисман уже двадцать лет.

– Стэн… – прошептала Мёрдок, прижавшись щекой к его щеке, – я…

– Подожди, это ещё не всё, – Флеминг чуть отстранил её от себя и посмотрел в глаза. – Год назад ко мне обратился Ростер Гармиш, – Стэн выдержал паузу, заметив, как напряглась Эм. – Он просил убрать одного человека. Он предлагал хорошие деньги, и я согласился. Но согласился только потому, что… он бы нашёл кого-то другого, чтобы убить… тебя. Да, Гармиш заплатил наёмному убийце, чтобы избавиться от тебя. Это было не так-то просто, учитывая твои связи с главным прокурором и ганстерами вроде Красавчика Яблонски.

– Никто не должен был догадаться, что он как-то связан с моей смертью, – криво усмехнулась Мёрдок. – Поэтому ты соблазнил меня тогда? Чтобы убить?

– Нет, – покачал он головой, – я просто не смог противостоять этому влечению. Да и ты особо не сопротивлялась в тот вечер.

– Я просто была пьяна, а ты – невыносимо привлекателен… – Мёрдок встала с его колен и прошлась по комнате.

– И это ещё не всё, Эм, – он положил локти на колени и собрал пальцы в замок. – Это я убил Гармиша.

– Что? – выдохнула Эм. Ей вдруг показалось, что в комнате стало совсем мало воздуха.

– Я хотел защитить тебя! – он встал и подошёл к ней.

– Я не просила защищать меня, – она отодвинулась от него.

– Я полюбил тебя…

– Ты мог просто мне рассказать. С самого начала.

– Я не знал, как это сделать, я просто ждал.

– Словами через рот, Стэн, просто сказать! Не играть в бога и вершителя судеб, а просто сказать! Ты ведь не представляешь, что я пережила тогда. Ведь я любила Ростера, и я любила тебя! Я разрывалась между вами двумя, я не знала, что мне делать, как поступить правильно, а теперь я узнаю, что была просто марионеткой в ваших играх… Это бесчеловечно, Стэн, я имела право знать.

– Я знаю, но… ты бы возненавидела меня.

– Нет, – прошептала она, мотая головой, – если бы ты сразу признался, всё было бы иначе, но теперь…

– Мёрдок, я… – он попытался обнять её за плечи, но она отошла ещё.

– Уходи, – сказала она, не глядя на него. – Просто уходи.

– Прости меня, Эм…

– Убирайся вон!

Её голос перешёл в крик, и Стэн понял, что ему действительно будет лучше сделать то, о чём она просила. Когда дверь за ним захлопнулась, Мёрдок медленно опустилась на пол и заплакала.

Наутро город бурлил, переваривая свежие новости. Кучки любопытных то и дело скапливались у полицейского участка, расположенного чуть в стороне от центральной площади, чтобы поглазеть на единственного гринбеллского преступника. Этот аттракцион продолжался бы бесконечно долго, если бы пастор О’Грэйди не распорядился выставить у входа конвой и никого не впускать. Тогда штаб сплетников и любителей перемывать косточки переместился по сложившейся традиции в кафе мисс Дейзи Лу.

В допросе Мейсона Мёрдок не стала участвовать. Она даже не стала спрашивать, о чём отец беседовал с Рэндаллом полночи. После вчерашних событий Эм чувствовала сильнейшую апатию и усталость, которые боролись с жаждой что-нибудь сделать. Револьвер в кармане жёг её руку.

Мёрдок чувствовала, что должна поговорить с кем-то. Кто выслушает, поймёт и не станет осуждать. В городе был только один такой человек – пастор О’Грейди.

Вид старой каменной церкви, возвышавшейся над зелёными кронами городского кладбища, вызвал у Мёрдок невольный трепет. Всё же глубоко религиозное окружение и годы в католическом колледже не прошли даром. На какое-то мгновение её даже пробрал страх, совершенно иррациональный и глупый, что стоит ей пересечь порог, как земля под её ногами разверзнется, увлекая прямиком в ад за все грехи, которые она успела совершить. И тем не менее ничего такого не произошло, когда она всё же вошла внутрь.

Пастор обсуждал со Скотти приготовления к похоронам Прескотта. Увидев Эм, мужчины прервали разговор, но она махнула им: «Я искала Филиппа, я подожду» – и присела на последнюю скамью.

– Ты поймала не того парня, – произнёс Скотти, присаживаясь рядом, когда О’Грейди ушёл, оставив их вдвоём. – Мейсон, конечно, заслужил это, – продолжал тем временем Скотти, придвинувшись ближе. – Я надеюсь, ты хоть успела с ним позабавиться. Нет? А я успел. И знаешь, что он мне сказал? Ты же помнишь Одноногого Реджи? Да-да, кузена твоего бывшего любовника, – покачал он головой, словно отвечая на незаданный вопрос. – Так вот, он папаша его дражайшей супруги, как там её зовут? Впрочем, неважно. Я думаю, скоро они будут в курсе того, что случилось, и придут за ним. Дай ему хотя бы нож, чтобы он мог защищаться, – усмехнулся Скотти.

– Плевать мне на Мейсона, – прошептала Мёрдок. – Я бы сама пристрелила его, но не дело частному детективу вершить суд Линча. Ты знал, что Гармиш заплатил наёмному убийце, чтобы убрать меня?

– Чего? – удивился Прескотт. – Я думал, он души в тебе не чает, особенно после того, как ты подарила ему наследника.

– Тихо, – шикнула Мёрдок и оглянулась, но в церкви никого, кроме них двоих, не было.

– С чего ты вообще это взяла?