Шла до дома поникшая. Настроение покатилось кубарем на дно. Вот почему у меня всё не как у людей? Вечно всякие проблемы. Одну решишь – появится другая.

Вот смотрю на Елену и Павла, аж зависть берёт. Обидно до слёз.

Вряд ли смогу найти подход к детям, которые боятся, что  отберу у них отца. Я понимала их, что они волнуются, но ведь не собиралась этого делать…

Да я вообще не рассчитывала на ответ! Но всё получилось так внезапно, спонтанно, что и понять ничего не успела.

А теперь… Совесть гложет.

Что мне теперь делать? Может, дать им передышку, чтобы всё осознать? И себе тоже? Это хорошее решение, но правильное ли?

Если я сейчас уйду, как они отреагируют? Скорее всего, обрадуются. Им не нужна та, кто будет забирать их отца. И я портить их отношения не хочу. И чувствую, если буду тянуть ещё дольше, всё станет только хуже.

Поэтому стойко решила – возьму перерыв. Генеральский просто так не отпустит, поэтому к нему не пойду. Слиняю по-тихому, сегодня вечером. Детей трогать не буду, да и они вряд ли подойдут ко мне. Понаблюдаю издалека.

Генеральского тоже попробую избегать. Сошлюсь на здоровье, в конце концов. Хотя врать я совершенно не умела…

Ладно, что-нибудь придумаю. Главное затаиться и быть тише воды, ниже травы. Хотя, с моим везением, это практически невозможно…

***

Крадясь по двору, старалась быть незамеченной. После отбоя дом затих, и шансы спокойно уйти с сумкой наперевес, возрастали.

День был адским. Дети вели себя безобразно, творя всякую ерунду. Срывались, показывая свой протест. И я ничего не могла с этим поделать. Поэтому просто ушла, сказав Павлу последить за ними.

Закрылась у себя в комнате, просидев до самого вечера. Повезло, что у Саши появились неотложные дела, и он весь вечер разгребал бумаги. Кажется, что-то произошло в фирме, но я в этом ничего не понимала.

И вот, промучившись полдня, слушая детские крики, могла смело выдохнуть.

Ночь окутала тишиной, и только звук сверчков разрушал её. Надеялась, что полуночник-генерал сейчас сладко спал в подушку, а не гулял по дому.

Быстро миновав с лёгкой сумкой и плюшевым пингвином территорию особняка, подошла к пропускному пункту. Здесь проблем не было, потому что знала – Юрий должен мне желание. Поэтому выпустит меня без проблем, ещё и такси до дома закажет.

Стучусь в стекло и жду, когда мужчина встанет и подойдёт ко мне, открыв окошко.

Когда он делает это, удивлённо смотрит на меня.

– Юлька, ты чего тут гуляешь?

– Ты мне желание должен, – решаю перейти сразу к делу. Времени у меня было мало. Зная Сашу, он мог сейчас спокойно сидеть на кухне и лопать торт. Оказалось, Генеральский был тем ещё сладкоежкой. И возвращаясь в комнату, мог заметить меня, прыгающую как козу по газону. – Хочу, чтобы выпустил меня, и начальнику ничего не сказал. А, и такси вызвал.

– Э-э-э, это ещё зачем? – возмутился, не зная, что делать. Боится начальство, понимаю. Я тоже.

– Домой надо, срочно. Давай без разговоров, потом как-нибудь всё расскажу? – когда идёт не всё так гладко, начинаю волноваться. В любой момент могу быть пойманной с поличным, а он тут язык распускает!

– Ладно-ладно, Юльк. Ты только успокойся, а то дёрганная какая-то.

С облегчением выдыхаю, когда мужчина открывает ворота и тянется за телефоном.

***

– Ма-ам, его дети меня не любят, – кидаюсь на шею матери с криками и слезами, вперемешку с соплями.

– Чё?

– И жи-изнь у нас не счастливая, – выплёскиваю всё, что копилось долгие часы.

– Да успокойся! – прикрикивает родительница, обвивая руками моё тело и пытаясь отлепить от себя. – И объясни нормально, чего произошло? Какие дети? Какая жизнь? Ты напилась что ли? Ты чего вообще забыла дома в полдвенадцатого ночи?

А, точно, она же ничего не знает…

Беру родительницу под руку, кидаю сумку на пол и веду на кухню. Не хотелось бы разбудить близнецов, которые уже во всю сопели в своих кроватях.

Заходим на кухню, где ошарашенная мать, садится на стул. Тем временем ставлю чайник, вытирая рукавом ветровки сопли. Заварю себе немного ромашкового чая и чуть-чуть расслаблюсь. Хотя, думаю, тут надо что покрепче.

– И, чего застыла? Колись давай. С начальником со своим замутила что ли?

Вот как она так сразу догадалась, а? Может я с Юрком там, или Павлом, на крайний случай… Ой, не-не-не, мысли не туда пошли.

– В общем, – развернулась к ней,  шмыгая носом. Ещё в такси не выдержала, пуская слёзы, теперь  тут продолжаю... Бедный таксист только и говорил, что чтобы у меня не произошло, всё наладится.

А вот когда? Может, этого и не случится вовсе.

– Слушай.

***

Тик-так. Тик-так. И ещё тысячу таких же тик-таков, пока я смотрю на наши настенные часы, обнимая своего пингвина, которого утащила вместе с собой. Не могла оставить его там. Ему будет слишком одиноко, и он будет плакать без своей мамочки.

Настроение с утра было ещё хуже. Почему? Потому ровно в шесть двадцать мне пришло сообщение. Когда увидела незнакомый номер, испугалась. Лучше бы в этот момент я спала, но нет – пускала слёзы в подушку.

Телефон подняла по привычке. Разблокировала тоже. Глянула на незнакомый номер и открыла значок сообщения, а там:

«Офицер в спальне не найден. Командир удивлён и хочет услышать отчёт, где ходит очередной нарядчик».

И вроде и улыбаться хочется, но на душе так паршиво.

Потому что на этом сообщения не закончились. Спустя двадцать минут, когда я прочитала и не ответила, мне пришло ещё одно.

«Ты где?».

Так хотелось сказать ему всё, выплакаться, но не стала. Просто проигнорировала.

Вот зачем он вообще номер мой нашёл? Хотя, я же сама его оставляла в резюме. Да и через Еву мог найти. Надо было давать второй, запасной, который мы используем с матерью для банков. А я дура, сглупила…

Потом пришло ещё одно сообщение, которое заставило сердце сжаться.

«Уволю».

Одно слово, но столько эмоций. Вроде и понятно, что так будет, но… Неожиданно. Думала, он поспрашивает ещё, а не перейдёт к радикальным мерам.

На этом какие-то знаки от Генеральского закончились.

И, слава богу, потому что мне уже было не по себе. Так хотелось ответить ему, всё рассказать, но понимала, что ничем это не поможет.

Даже если я и вернусь в тот дом, дети будут меня ненавидеть. И если генерал поговорит с ними. Поэтому я буду лежать тут, есть своё мороженое и упиваться слезами. А ещё думать, что делать дальше.