— Вы получите работу, если ваш голос будет звучать по-женски мягко и соблазнительно, но в то же время не пошло. Голос должен нести радость и говорить о вашем благополучии. Вы должны держаться так, как будто зарабатываете в десятки раз больше. Ведь вы будете представлять нашу компанию потенциальным клиентам!

Кэрол серьезно готовилась. Она много раз записывала свой голос, произнося одну и ту же фразу: «Фирма «Хендрикс» по обслуживанию лифтов. Доброе утро! Чем могу вам помочь?» Каждый раз она прослушивала запись и находила что-то не то. Слишком тихо. Голос дрожит. Запнулась. Быстрее, чем надо. Нечеткое произношение. Название компании произносится иначе.

Через несколько дней тренировки она наконец добилась, чего хотела, и пришла на экзамен. Вместе с ней пробовались пять девушек. Всех их посадили в одной комнате напротив представителя компании. Это был полный белый мужчина лет пятидесяти, совсем лысый, с большими бакенбардами, делающими его лицо неприятным. Его опухшие веки, красные глаза и мрачное настроение говорили о том, что вчера он слишком много выпил и не выспался как следует. Он просил девушек по очереди произносить заученную фразу, после чего на минуту задумывался, смотрел в потолок, как будто про себя оценивал исполнение, склонялся и что-то записывал. Результат объявили в конце дня. Работа досталась не Кэрол, но она приняла это стойко. Она уже привыкла к тому, что ее надежды рушатся, и теперь уже ничто не могло ее обидеть.

Больше боли ей причиняло обращение с ней некоторых белых работодателей. Ни один из них напрямую не признался, что отказ связан с цветом кожи, потому что это было незаконно. Однако лицо работодателя становилось холодным и высокомерным, а собеседование заканчивалось обещанием позвонить, которому Кэрол не верила. Эти унизительные ситуации были для нее как пощечины. Иногда по пути домой она плакала, иногда ночами не могла заснуть, представляя, как мстит расисту, как ставит его на место и говорит, что она сама не желает иметь дело с таким мерзким человеком.

Ситуация достигла пика, когда она пошла на встречу, надеясь получить работу по выгулу собак с оплатой двенадцать долларов в час. Должность, конечно, была жалкая, и Кэрол три дня заставляла себя пойти на собеседование ради денег, в которых нуждалась. Она не могла больше причинять страдания Грэхему. Ведь он терпел лишения, чтобы содержать ее и ее ребенка. Все испытания он переносил безропотно, и это было ей огорчительнее всего. Если бы он жаловался или был с ней сух, ей было бы легче. Но он, напротив, был всегда весел, нежен и даже баловал ее. Его доброту невозможно было выносить. Она пойдет на эту работу ради него. В конце концов, нет ничего плохого в том, чтобы заботиться о собаках. Она будет выполнять эту работу, пока не найдет лучшую.

Собеседование проходило в шикарном особняке на северной окраине Чикаго. Место было пафосное и роскошное, похожее на декорации к фильму. Ее встретил почтенного вида слуга в черной ливрее и проводил в огромный зал. Опустившись в мягкое кресло эпохи Людовика XVI, она стала рассматривать на стенах картины, написанные маслом. Через некоторое время вошла пожилая дама и, холодно поздоровавшись, села напротив. Начался пространный разговор о погоде и общественном транспорте. Наконец Кэрол прервала его, заставив себя улыбнуться:

— А где собачка, с которой я буду гулять? Как ее зовут? Где же она? Я обожаю собак!

Старуха удивленно замолчала, а потом произнесла, избегая смотреть Кэрол в лицо:

— Хорошо. Буду с вами откровенна. Мне кажется, что это работа не для вас. Оставьте мне номер вашего телефона. Я подыщу работу, которая вам подойдет, и в ближайшее время свяжусь с вами.

Тяжелые дни для Кэрол не кончались. Она совсем потеряла надежду и перестала листать газеты в поисках работы. Утро она проводила в постели, выпивая несколько чашек кофе и глядя в потолок. Она думала о своей жизни. Ей было тридцать шесть, а она еще и не начинала жить, как хотела. К ней и относились несправедливо и пренебрегали. Она вспоминала лица тех, от кого зависела ее судьба. Слабохарактерная мать, избегающая конфликтов, и жестоко избивающий ее муж-пьяница, который, когда выросла Кэрол, стал приставать к ней. Она столько раз просила защиты у матери, но та никак не реагировала, потому что подчинялась мужу до самоунижения. Ее любимый Томас, с которым она прожила десять лет, которому родила Марка, и который сбежал, взвалив ответственность на ее плечи. Добрый старина Грэхем, которого она любила и чью жизнь она превратила в кошмар вместо того чтобы сделать счастливой.

Кэрол была обижена судьбой. Это так. Всю жизнь она была старательна, усердна, целеустремленна. И что же в результате? Сплошной провал. Из-за цвета кожи она потеряла работу в торговом центре и не смогла найти другую. Старуха ее не взяла даже смотреть за собаками. Возможно, не хотела, чтобы ее любимая собачка смотрела на негров.

Однажды утром, когда Кэрол печальная валялась в постели, раздался звонок. Ее удивило, что кто-то мог звонить в это время. Она повернулась на другой бок и решила не отвечать. Однако звонить продолжали, настойчиво, раз за разом, пока Кэрол не поднялась и не сняла трубку. Это была ее школьная подруга Эмили, тоже чернокожая, которая окончила университет, поскольку отец-адвокат смог оплатить обучение. Кэрол не видела ее несколько месяцев и была очень рада приглашению позавтракать во французском ресторане «Лафайет» в центре Чикаго. Еще со школы Эмили привыкла кушать в шикарных местах и приглашала Кэрол, которая была не против, поскольку сама бы никогда не смогла туда попасть. «Лафайет» оказался шикарным заведением: красивые столы, фонтаны и музыка Вивальди на фоне всей этой роскоши.

Кэрол заказала круассан со шпинатом, патэ с мясом и кофе по-венски. Взглянув на подругу, она сделала комплимент:

— По твоему свежему личику можно сказать, что с личной жизнью у тебя все в порядке!

Они весело рассмеялись, и Эмили рассказала ей о своей новой любви. Кэрол тоже хотела поведать о своем счастье, но что-то тяжелое сдавило сердце, и она разрыдалась. Ей нужно было выговориться такому старому другу, как Эмили… Та выслушала Кэрол и наконец задумчиво сказала:

— Если бы в офисе у отца было свободное место, оно было бы твое. Но я попробую спросить где-нибудь еще.

Как бы то ни было, встреча прошла чудесно. Кэрол вернулась домой, ощущая в себе новые силы продолжать борьбу. На следующее утро она снова начала искать работу. На протяжении недели каждый день все повторялось: телефонные звонки, встречи, вежливые отказы, нескрываемый расизм.

Как-то раз около часу дня неожиданно позвонила Эмили. Быстро поздоровавшись, она сразу серьезно спросила:

— Что сейчас делаешь?

— Готовлю.

— Бросай все и давай ко мне.

— Не могу. Джон и Марк придут, а есть нечего.

— Оставь им записку.

— Может, я приеду попозже?

— Позже никак нельзя.

Как ни пыталась Кэрол выяснить причину, Эмили ей ничего не сказала. Решив, что речь идет о работе, она черкнула несколько слов, приклеила записку к холодильнику, в спешке оделась и вышла. Дорога на метро заняла полчаса. Эмили сразу открыла ей, как будто специально ждала за дверью. Кэрол торопливо поздоровалась с матерью Эмили. Подруга потянула ее за руку в свою комнату и закрыла дверь на ключ.