— Ты не хочешь помочь Красной Армии?! — изумился майор. — У нас вообще карт нет, не выдают по причине отсутствия, а тут какой-то малец с картой ходит. Ещё и врёт, что немецкий самолёт сбил.

— Вообще-то я пять их сбил. Всегда при свидетелях, это моя семья. А карту не дам, сами добывайте. У побитых вами диверсантов парочка точно должно быть. Сами суетитесь. Да и тыкать носом мне постоянно не надо что я там кому-то должен помогать. Это что получается, малец воюет лучше серьёзных мужиков, и ему ещё за это пеняют. Не умеете воевать, не лезьте. И руки свои жадные к моим вещам не тяните, я по ним ой как хорошо умею бить. Всё ясно?.. Так, товарищ старший лейтенант, где что было?

Старлей стал показывать на карте:

— Вот тут пост, вот здесь машину расстреляли. Вот сюда немцы ушли, а тут на просеке преследователям засаду устроили. Дальше они ушли, преследование организованно не было, не кому. Мы уже позже подошли, изучили место боя.

— Угу, понятно. Тогда меня вот тут оставите, — указал я пальцем на точку на карте.

— Почему именно тут? — заинтересовался старлей.

— По их следам идти бессмысленно, да и опасно если честно. Наверняка имеют при себе разное взрывающееся вроде противопехотных мин. Уверен, что они на тропке что за собой что-то такое поставили. Лес большой, но реально у них тут три пути, а отсюда самый оптимальный маршрут чтобы подрезать их и найти место, где они проходили. Там они уже подуспокоятся, спокойнее себя вести будут, так что шанс их взять тёпленькими будет немалый.

— Хм, логично.

Пока мы общались то въехали в город, там была короткая остановка, старлей вернулся с автоматом и двумя запасными барабанными дисками к ним, полные патронов, а так же с сидором, где был дополнительный боезапас для автомата. Потом в сопровождении «полуторки» полной бойцов, мы доехали до указанных мной координат. Кстати, я заметил, что неподалеку от опушки со стороны города расставлены посты. Меня высадили, прощаться я не стал, закинул сидор за спину, повесил на левое плечо автомат и побежал на опушку, быстро углубившись в лес. Скорости я не снижал, внимательно поглядывая по сторонам, а особенно под ноги. Скорее темнеть начнёт, хрен что увидишь. К счастью следы я нашёл быстро, но не те, тут проходили немцы, но вся группа, утрешние следы, видимо после высадки меняли местонахождения. Так что побежал дальше и буквально через триста метров снова следы, уже нормальные, двойка.

— Хм, а один, похоже, ранен, следы не ровные, качало его. Эти огромные следы подошв пулемётчика, я их ещё там, у дороги запомнил, где был оттиск приклада пулемёта, а вот эти снайпера. Значит, снайпер ранен… Или нет, а чего это они так углублены? А-а-а, так он груз какой-то нёс, вот его и шатало от усталости. А что за груз? Посмотрим по сути дела.

Судя по свежести следов, те минут двадцать назад тут проходили. Поспешим. Уже начало темнеть, а фонариком в этом случае не воспользуешься, когда я обнаружил временную стоянку немцев. У меня было предположение, что снайпер нёс раненого ну или пленного, сколько точно было немцев и сколько осталось лежать в кузове и кабине грузовика известно. Когда я, обойдя стоянку, подкрался к ним со спины, выяснилось, что тот нёс большой десантный грузовой мешок, он стоял отдельно прислонённый к дереву. А так оба немца сильно усталые, всё ещё пытаясь отдышаться, негромко общаясь, больше прислушиваясь к лесу, ужинали. Вот гады, это же мои трофеи они доедают.

— Руки! — громко сказал я на немецком. — Бросить ножи на землю, поднять руки.

Почти сразу я выстрелил, и пуля взлохматила землю точно у яиц гиганта, того самого пулемётчика. Тут их нужно ошеломить, чтобы о сопротивлении не думали. Держал я в руках свой основной ствол, «ТТ», что носил в котомке. Это волчары тёртые, просто так в плен их не возьмёшь, да и как-то не стремятся они в плен, если честно. Бывает, даже подрывают себя гранатами, я от Шальского слышал. Оказалось не только у нас доходит до самопожертвования, но и раненые немцы остаются на пути преследователей, отбиваясь до конца, чтобы товарищи ушли. Так что диверсантов взять всё же можно, но команды нужно отдавать постоянно и зачастую противоречивые, чтобы ошеломить и не дать подумать о сопротивлении. Пока получалось, те реально в шоке были, не смотря на довольно усиленную моральную подготовку, других в эти группы не брали. Ещё бы, их брал в плен ребёнок, мальчишка, как тут не зависнуть.

— Не стоит меня злить. Теперь встаём, осторожно, чтобы я видел, расстёгиваем пояса и всё снимаем с себя.

Снял я с немцев только оружие, разоружил их, вытащил затворы у пулемёта и винтовки, пистолеты и гранаты убрал в котомку, после чего всё что было в грузах у немцев, заставил их навесить на себя и, подсвечивая фонариком, быстрым шагом повёл их к нашему лагерю. Не там где ждёт майор и его начальник разведки, а к своему. Что я сам, что ли трофеи таскать буду?

Дед нас встретил на опушке, сильно удивился, конечно, но позвав на помощь Марину, стал изучать трофеи. Я попросил её список написать. Немцев мы раздели до исподнего. Да что уж говорить, и исподнее сняли. Те не сопротивлялись, мы им жизнь гарантировали, сами расстреливать не будем. Пока шли, я их до такой степени запугал, вслух прикидывая способы казни, что те сами просили побыстрее передать их в руки представителям Красной Армии. Потом дед привязал их друг к другу, а это руку к руке, ногу к ноге, так что, чтобы сделать шаг, им нужно делать это вместе, один левой ногой, другой правой. Перед тем как уйти из лагеря, я выщелкал все патроны из автомата, да и из сидора достал. Всё это ссыпал в свой мешок с боеприпасами в телеге. Дед в это время немчиков охранял. В общем, все трофеи остались у меня в лагере, и я повёл немцев, как и обещал, к майору. Да, забыл уточнить, в лагерь немцев я не заводил, на опушку крикнул подойти деда, и там мы с ним их и раздели до нитки, дед в лагерь трофеи сам перенесёт, ну а я побежал докладывать о выполнении задания.

Немцы оказались на удивление нежными. Пока бежали по лесу, они то и дело ойкали и айкали. То ветка по не защищённой коже пройдётся, то на сучок наступят. Однако ничего, вышли где нужно и я помигал фонариком. Почти сразу со стороны поста послышался шум моторов, и рядом остановилось два грузовика и уже знакомая легковушка.

— Не думал, что у тебя получиться, но ты молодец, — сказал майор, выходя из «эмки». — Они?

— Они.

— А чего они голые?

— Обнажённые вообще-то. А как они должны выглядеть? Вы же сами обещали, что всё отдадите со снайпера, вот я и забрал.

— А пулемётчик?

— А что пулемётчик? Когда снайпер почти добровольно мне всё отдал, этот в ноги упал, забери его оружие и одежду. Я отнекиваюсь, зачем они мне, тяжело, тот в слёзы, ну забери, прошу тебя. Ну я подумал, если так просят, почему нет? В общем, уважил немчуру, забрал. Кстати, оба русский знают, плохо, картаво, но знают. Я их уже опросил, говорят, им приказали вывести из строя железную дорогу. Причём не просто взорвать её, а с ремонтным поездом, что так оперативно восстанавливает её после бомбёжек. Если не получится, навести авиацию. Рация в расстрелянной машине осталась.