коварен и находишь способы нарушить все правила, которые когда-либо существовали. И ты обманываешь людей, заставляя их покрывать тебя, лгать за тебя, и ты заставляешь их думать, что ты тот, кем ты не являешься».

«Это просто неправда, мама. Ты единственная, кто так думает. Больше никто так не думает».

«Потому что я единственная, кто действительно знает, насколько ты плох, или готова признать это. Но я позаботилась о том, чтобы это не стало проблемой», — сказала она с самодовольной ухмылкой на лице.

«Что ты сделала?» — спросил я с опаской.

«У меня сегодня был долгий разговор с мистером и миссис Йонссон. Теперь они прекрасно знают, кто ты такой. Как ты каким-то образом обманул YFU, чтобы они приняли тебя, о том, что ты вызывающий, аморальный и не заслуживающий доверия человек, который будет нарушать их домашний покой. Они знают, что тебя нужно держать на очень коротком поводке».

«Зачем тебе это делать?!» — сердито спросил я. «Ты пытаешься испортить мне год отсутствия! Ты просто не можешь смириться с потерей контроля, не так ли?»

Я повысил голос, но сумел сдержать себя, чтобы не накричать на нее.

«Не думай, что я не знаю, почему ты хотел поехать в Швецию!» — ехидно сказала мама. «Ты думал, что сможешь делать все, что захочешь, и никто тебя не остановит. Я провела собственное исследование. Они по глупости дают своим подросткам слишком много свободы. И посмотри, что происходит! Они все занимаются сексом друг с другом! Это последнее место, куда тебе стоит ехать! И я читала об их старших школах, где они не уважают своих учителей. Понятно, что они не уважают и своих родителей».

«Между сексом, выпивкой и неуважением, очевидно, что ты хотел попасть туда, где нет контроля. Но это не для тебя, молодой человек. К счастью, Йонссоны оказались понимающими и согласились держать тебя на очень коротком поводке. У тебя будет ранний комендантский час, тебе нужно будет получать их разрешение, чтобы выйти на улицу, и у тебя не будет времени на неприятности!»

Я прервал ее разглагольствования.

«Это невозможно!» — крикнул я. «Я не могу поверить, что даже ты опустилась до этого! Ты пытаешься разрушить то, что должно быть лучшим годом в моей жизни? Вмешиваешься в программу обмена? Я думаю, ты пытаешься сделать меня несчастным, потому что не хочешь отказаться от контроля. Но я думаю, что дело не только в этом. Ты несчастна, поэтому ты настаиваешь на том, чтобы я был несчастен.»

«Ты называешь меня аморальным? Ты не была девственницей, когда вышла замуж за папу. Ты даже не была девственницей, когда встретила его! Что ты делала в Лас-Вегасе, когда встретила его? Якобы хорошая католичка в таком месте? И ты встретила парня почти на двадцать лет старше тебя! Готов поспорить на что угодно, что ты занималась с ним сексом там. Ты хотя бы дождалась второго свидания? Черт, а было ли вообще первое свидание? Или просто встретились и сразу пошли к нему в номер?».

Она сильно ударила меня по лицу. Я заслужил, правда, за то, как я только что с ней разговаривал.

«НЕ говори со мной так!»

Но я не собирался сдаваться.

«Слишком близко попал? Слишком много лицемерия?»

«Молодой человек, именно поэтому вам нужен такой жесткий контроль!»

«Ты имеешь в виду, потому что, как и ты, я занимался сексом до брака. А бабушка знала? Может быть, я спрошу у нее».

«Ты ничего такого не сделаешь!» — крикнула мама.

Я бы не сделал, но она этого не знала.

«А почему нет, мама?» — ехидно спросил я. «Потому что это не ее дело? Точно так же, как моя сексуальная жизнь — не твое дело?»

«Ты слишком молод! Ты не контролируешь себя! Я разобралась с этой проблемой. Так что иди, делай то, что собирался делать сегодня вечером. Убирайся отсюда!»

«Что я собираюсь сделать сейчас, так это позвонить Питу и попросить его отвезти меня в Детройт. Я ни за что не поеду туда с тобой».

«Ты этого не сделаешь!»

«Конечно, сделаю. Я собираюсь найти папу прямо сейчас».

«Я сказала, что не поедешь!» — закричала она.

«Попробуй остановить меня», — осмелился я, выходя.

Она не последовала за мной, и я нашел отца на задней террасе.

«Папа, ты знаешь, что мама сделала?»

«Да. Она рассказала мне сегодня днем».

«Я не поеду с ней в Детройт. Я позвоню Питу и попрошу его отвезти меня. Если не получится, попрошу Блоков или Спенсеров. Я не могу ехать с ней, папа. Мы только что все выяснили».

«Разобрались?»

«Она рассказала мне, что она сделала, и спровоцировала меня. Я по глупости указал на ее лицемерие, и она дала мне пощечину. Потом я сказал, что расскажу бабушке о мамином поведении, чего я, кстати, никогда бы не сделал, и она взбесилась. Я сказал, что это не бабушкино дело, так же как моя сексуальная жизнь — не ее дело. Папа, поездка будет невозможна. Я не смогу. Она превратит все в ад и, возможно, она специально сделает так, чтобы я опоздал на рейс! Пожалуйста, позволь мне это сделать».

«Не очень хорошо, но я понимаю. Давай, сынок. Мне жаль.»

«Папа, я все предусмотрел. Я увижу Андерссонов первым делом, когда приеду в Стокгольм, и проведу с ними первую ночь, прежде чем отправиться в Гётеборг. Я уверен, что мистер и миссис Андерссон помогут все уладить. Я специально не сказал маме об этом. Пожалуйста, держи это от нее в секрете. Я хочу сходить на могилу Биргит и оставить для нее цветы и письмо».

«Это очень хорошо, сынок, и я тебя понимаю. Мои родители погибли в авиакатастрофе, когда я служил на флоте. Я специально ездил, чтобы положить цветы на их могилы. Я ничего не скажу. Иди и позвони».

Я пошел в свою комнату, проходя по дороге мимо мамы. Мне было жаль папу, но мама сделала то, чего я не мог простить. Я взял трубку и позвонил домой Питу. Его мама ответила и сказала, что Пит у Мелани. Я поблагодарил ее, а затем набрал номер дома Мелани. Я попросил ее.

«Мелани, мне нужна помощь Пита. Он с тобой? Вы можете подключиться к удлинителям?»

«Да, минутку».

Пит взял трубку на удлинителе.

«Пит, ты можешь отвезти меня завтра в Детройт? Я заплачу за бензин».

«Конечно, Стив…»

«Что случилось?» — спросила Мелани, прежде чем Пит смог закончить разговор.

«Мы с мамой сильно