Мы вместе с Митей (да, вот этим самым!) в комплекте, одним флаконом, живём в тереме вашей мамы, которая является главой экспертной службы Лукошкинского отделения милиции. Так понятней?

Увы, похоже, вся моя речь ушла куда-то в китайскую Поднебесную. Хозяйка зависла, словно компьютер в бухгалтерии, и только облизывала губы, пытаясь понять, кто мы, чем занимаемся с её маменькой, а главное, зачем пришли сюда? Видимо, последний вопрос казался ей самым важным.

— А чего вы ко мне пришли?

— Если точнее, то мы к вашему мужу. — Я вытащил перо ястреба и помахал им в воздухе.

— Не ко мне? — неожиданно обиделась девица, да так, что глаза её мгновенно наполнились слезами. — Обидеть хотели-и?!

Я сжал виски руками, потому что в тот же момент, словно реагируя на её слёзы, загрохотал гром, поднялся ветер, и минуту спустя во двор приземлился орёл. Не маленький…

Примерно на две головы выше чёрного африканского страуса. Жёлтые круглые глаза легко оценили нас с Митькой на вес, рост, сопротивляемость, свежесть мяса и метод лучшего приготовления. Лично мне показалось, что нас склюют сырыми.

Митя, не раздумывая, пополз обратно в курятник, и хрен с ним, с драчливым петухом. А мне ничего не оставалось, кроме как поднять руки вверх. В левой — ястребиное перо, в правой — бабкина ширинка (ну, раз все так говорят, что же мне, драться с ними, что ли?!).

Орёл, обладая орлиным (прошу простить за «масло масляное») зрением, в один миг грохнулся грудью о землю и принял облик широкоплечего русоволосого дядьки в богатой одежде, с бородой лопатой и плешью на затылке.

— Не боись, мужики, тут все свои. А ты цыть, Акулина! — сурово прикрикнул он, тем не менее довольно заботливо обнимая жену за плечи. — Заходите в дом, гости дорогие. И ты, родная, перестань глаза сухие тереть. Гости у нас! Всё, что есть в печи, на стол мечи!

Я тихо выдохнул. Неужели в первый раз мы сталкиваемся с нормальным человеком? В смысле птицей. Оборотнем? Да какая, к лешему, разница?! Если припомнить ранее встреченных нами зятьёв Бабы-яги, то этот гарантированно был наиболее вменяемым.

Я за ногу выволок Митю из курятника, дал пинка под хвост мстительному петуху и, послав младшего сотрудника бдить за воротами, сам шагнул в дом Орла. Есть или пить не хотелось совершенно, но поговорить было о чём…

— Знаю я сволочь энту перелётную, — выслушав меня до конца, вздохнул Орёл, выдернул из запечённого (целиком!) быка широкий нож, одним махом откромсал себе на тарелку кусман килограмма на полтора, принял от супруги большую кружку чёрного пива и неторопливо продолжил: — Стало быть, что я тебе скажу, сыскной воевода… В честном бою Змея вам не одолеть. Дюже быстр он в полёте да увёртлив, ни стрелой, ни ядром пушечным его не проймёшь. Силы у него великие, огнём палит нещадно, а ежели до когтей и зубов дойдёт, так они у него харалужной стали крепче!

— Ядерное стратегическое оружие?

— Не поможет, — отмахнулся мужик, но быстро понял, что не в теме. — А что энто за хрень басурманская? Мы об энтой заразе ядерной отродясь не слыхивали, но говорю ж тебе, ядром его шкуру не прошибёшь. Однако единая хитрость есть…

— Какая? — Я без извинений отхлебнул из его кружки, но хозяин не обиделся, даже наоборот.

— Говорят, те, кто из одной посуды пьёт, братьями назваными становятся.

— Хотите иметь родственника в милиции?

— Добрые люди завсегда друг дружке помогать должны. Ныне я тебе, а глядишь, в какой беде и ты за услугу верностью расплатишься.

— По рукам, — согласился я. — Так что за хитрость?

— Думаю, что знаю я про слабость его. На женский пол гад энтот дюже падок!

— И чем нам это поможет в плане его задержания? — неуверенно пробормотал я. — Нет, конечно, можно хоть всю стрелецкую сотню Фомы Еремеева переодеть в девичьи сарафаны и выстроить по росту на Базарной площади. Но что, если Змей просто не прилетит? Есть гарантии, что мы его заманим этим конкурсом красоты «Мисс лукошкинская милиция в бикини»?

— Энто проблема, — важно признал Орёл, за время нашего диалога уже дважды наполнивший мясом тарелку. — Однако ж если среди девиц похищенных хоть одна найдётся, которая ножа в руке не боится, то… Как после утех сладких уснёт Змей в образе человеческом, сей же час ему голову и руби! Аки в писании библейском об Юдифи и Олоферне указано…

Вот тут я серьёзно призадумался. Пиво было крепким, шибало в ноги, но голова вроде бы пока оставалась трезвой. И эта трезвая голова весьма недвусмысленно пыталась определить для себя, кто же готов спать со Змеем ради его последующего умерщвления. Ответ упрямо не находился.

Царица? Ну, Лидия Адольфина убить, конечно, может. Австрийский королевский дом пролитием крови никогда не гнушался и, как утверждал тот же Горох, охотничий нож — хиршфангер государыня всегда носит под юбкой, прикреплённым ремешками к бедру. Другой разговор, что в бане она его гарантированно сняла. Успела ли забрать, пока летели, — вопрос открытый. И самое главное, я не мог быть уверен, что она согласится отдаться похитителю. Это не в её характере, да и чувство долга не позволит. Так что вряд ли…

— Девица Маняша из села Подберёзовки? — продолжал теоретизировать я, видимо, уже вслух. — Ну, что тут скажешь… Рука у дочери кузнеца тяжёлая, это факт. Способна ли она убить? В запале, в горячке, при самозащите да против тех же шамахан — запросто! А вот после первого сексуального опыта… Не знаю, не знаю, не уверен. А вдруг он, в смысле Змей, наоборот, после ночи любви ей очень даже понравится? Сельские девушки, они существа непредсказуемые…

— А твоя? — напомнил Орёл.

Я протянул руку, поймал его за грудки и тяжело выдохнул прямо в лицо:

— Моя может. Убить. Но спать с ним не станет. Скорее умрёт.

— Да я ж не за-ради обиды, братец названый, — легко отцепляя мои пальцы, повинился хозяин. — Хочешь, путь-дорогу к дворцу змеиному на Стеклянной горе нарисую?

— Да, — согласился я. — Извиняться не буду. Нарисуй, братец названый.

Бородач взял чистую глиняную тарелку и просто ногтем начал царапать на ней вполне себе профессиональную топографическую карту. Я узнал схематичную линию стен Лукошкина, полосу речки Смородины, Кощееву Лысую гору, а дальше за ней, через лес и большое озеро, появились очертания неприступной крепости в европейском стиле. Не знаю, можно ли было назвать это той самой Стеклянной горой, но на какой-нибудь рыцарский замок времён Войны Алой и Белой розы было очень и очень похоже.

— Держи, Никита Иванович. — Орёл пододвинул мне исцарапанную