время историк вернуться не сможет, они упаковали его документы в корзину и передали на хранение С. Ф. Ольденбургу. В начале 1920-х гг. Шмурло отчаянно пытался вернуть свои рукописи, среди которых была особо дорогая ему незавершенная монография «Петр Великий: от колыбели до Великой Северной войны». Он писал в июле 1922 г. С. Ф. Платонову: «Не найдете ли возможность переслать эту злополучную корзину хотя бы в Ревель или (еще лучше) в Берлин? Оттуда было бы кому переслать ее мне»[57]. Но ни Платонов, ни Ольденбург не доверяли пересылке, обоснованно считая ее небезопасной для груза[58]. Не удалось передать бумаги и через ученых, пока еще имевших возможность выезжать в европейские командировки[59]. Е. Ф. Шмурло вплоть до смерти писал в Ленинград с просьбой вернуть ему рукописи. Известно, что 1 ноября 1933 г. он обращался с соответствующим запросом в Архив АН СССР. Сохранилась записка за подписью его директора Г. А. Князева следующего содержания: «По наведенным справкам выяснилось, что чемодан с материалами Шмурло находился в 1925 году в кабинете Непременного Секретаря. В описях материалов, находившихся в кабинете Н[емпременного] С[екретаря] в конце 1929 года чемодана с работами Шмурло не значится»[60]. Можно предположить, что бумаги так и хранились у С. Ф. Ольденбурга, а после его смерти в феврале 1934 г. все же оказались в архивных фондах Академии наук. Во всяком случае, сегодня часть бумаг Е. Ф. Шмурло хранится в Архиве Санкт-Петербургского института истории РАН и практически недоступна для исследователей.

Конечно, историк приехал в Прагу не с пустыми руками. Вместе с собой он привез огромное число копий архивных документов, а также выписок и заметок, сделанных им в Италии. После смерти Е. Ф. Шмурло в 1934 г. часть его архива была передана в собственность Министерства иностранных дел Чехословакии и поступила на временное хранение в Славянский институт в Праге. В 1937 г. ученик историка В. В. Саханев констатировал, что собрание это еще не разобрано, но приводил краткий список документов, имевшихся в нем[61]. Большая их часть была связана с Италией. Однако это были лишь фрагменты архива Е. Ф. Шмурло, поскольку еще в 1935 г. часть бумаг была передана его сыном Сергеем в Русский заграничный исторический архив в Праге[62]. В том же году он подарил Библиотеке исследований и наследия (La bibliothèque d’étude et du patrimoine) в Тулузе книги и газетные вырезки отца, касающиеся взаимоотношений большевиков и католической церкви[63]. По какому принципу было разделено собрание, установить пока не удалось. Некоторые материалы Е. Ф. Шмурло хранились также у А. В. Флоровского, который в 1937 г. стал председателем Русского исторического общества в Праге. Только в ноябре 1940 г. он передал их новому руководству Общества[64]. Состав документов остается невыясненным, поскольку опись материалов не сохранилась. Имеются косвенные данные, что бумаги Е. Ф. Шмурло могли привлечь внимание немецкого историка Э. Винтера, который был знаком с А. В. Флоровским и который в начале 1940-х гг. завершал работу над книгой о борьбе католических и православных начал на Украине[65]. Во всяком случае, судьба этой части архива Е. Ф. Шмурло еще нуждается в детальном прояснении. Вероятнее всего, документы, не попавшие некогда в Русский заграничный исторический архив, остались в Праге и после Второй мировой войны были переданы в фонды Славянской библиотеки. Там они хранятся до наших дней.

Исследовательские интересы Шмурло в пражский период были сосредоточены в основном вокруг истории дипломатических и политических контактов между Россией и Святым Престолом[66]. В то же время все больше было заметно желание ученого понять идеологическую основу этих отношений. Своими исследованиями Шмурло дал понять, что, несмотря на все противоречия между Москвой и Римом, с середины XVII в. началось их постепенное дипломатическое сближение, движущей силой которого стала нависшая над всей Европой турецкая угроза. В это время сама Россия активизировала контакты с итальянскими государствами, в первую очередь с Венецией, желая найти в их лице союзников. Свидетельством тому служили регулярные русские посольства. Уже в наши дни эти сюжеты активно изучаются в отечественной и в зарубежной историографии[67].

Обложка пражского издания книги Е. Ф. Шмурло

Из материалов Е. Ф. Шмурло в процессе работы над книгой (1910-е гг.). Государственный архив Российской Федерации. Ф. 5965. Оп. 1. Д. 96. Л. 1

В конце XVII в. отношение России к католической церкви начало постепенно меняться. В годы правления Софьи Россия все больше и больше включалась в орбиту европейской политической жизни. Естественно, что сохранять прежнее крайне враждебное отношение к Риму в этих условиях было невыгодно. Важным эпизодом во взаимоотношениях Москвы и Рима стало посольство Б. П. Шереметева в Италию и на Мальту в конце XVII в. Сама эта поездка казалась уже хорошо изученной в исторической науке, тем более что сохранились путевые заметки самого дипломата. Но Е. Ф. Шмурло значительно расширил круг познаний о ней на основе найденных им документов в архивах Венеции, Рима, Неаполя, Мальты, Флоренции и Парижа. Путешествие Шереметева он впервые рассмотрел на фоне политической обстановки в России в конце XVII в., в рамках всего внешнеполитического курса, сопоставив его с другим уникальным явлением в истории отечественной дипломатии – Великим посольством 1697–1698 гг.

Хорошо известно, что первоначальной целью посольства было создание всехристианской антитурецкой коалиции. Естественно, что ее вдохновителем в Европе мог быть только папа. Это вынуждало Москву идти на контакты с Римом. Еще до революции Евгений Францевич сделал вывод, что изменение отношения к Святому Престолу началось уже в царствование Алексея Михайловича, когда в Рим в 1672 г. из Москвы было послано посольство Павла Менезия[68]. Необходимость налаживания контактов с центром католического мира осознавал и Петр. Поездка Б. П. Шереметева, по мнению историка, как раз и была призвана содействовать укреплению двухсторонних связей. Он подробно описал само путешествие, торжественные приемы Шереметева в Кракове, Вене, Венеции, Риме, сопутствовавший церемониал с приветственными речами, обменом подарками. Особое внимание Шмурло привлекло пребывание русского путешественника в Риме, где он был удостоен аудиенции папы Иннокентия XII. На основании официальных протоколов папской канцелярии историк с точностью восстановил церемонию приема (коленопреклонение перед папой, целование его туфли, вручение привезенных грамот и т. д.). Пребывание в Риме столь высокого гостя далекой православной страны с новой силой поставило вопрос об унии. Б. П. Шереметев настолько умело вел переговоры, что сумел добиться высокого доверия и авторитета, выполнить часть поставленных задач, обходя при этом стороной вопрос о смене веры. Благодаря своей изворотливости, уже на Мальте Шереметев, «оставаясь “схизматиком”, был возведен в рыцари духовного католического ордена, получив горделивое право утверждать, что его заслуги перед христианским миром были настолько велики, что не признать их не могли даже противники по вере…»[69].