И он показал на Олена, а точнее – на его левую руку, лежавшую на эфесе ледяного клинка.

Все стало ясно. Утром старик обратил внимание на компанию из двух людей, гнома и квартера. Каким-то образом уловил, что кольцо – не обычное украшение, а клинок сковали не в простой кузне.

Не удержавшись, пошел следом, а когда стало ясно, что благодаря агрессивности стражи тайна рискует остаться нераскрытой, вмешался.

– Хм, ясно… – недоверчиво проговорил Олен. – И ты ради знаний готов рискнуть жизнью и имуществом? Так, по-моему, выразился тот тип…

– Готов! Ценнее знания нет ничего на свете! – и глаза старого гоблина загорелись вновь. Тем шальным светом, что заставляет роданов бросать дом и налаженную жизнь, уходить в далекие путешествия, совершать безумства, тратить лучшие годы жизни непонятно на что. В зрачках хозяина дома пылала страсть к неведомому, и была она сильнее морских левиафанов. – Особенно знаний вот о таких вещах…

– Понятно. – Олен подергал себя за мочку уха, глянул на спутников в поисках совета – рассказывать этому гоблину все или нет?

Гундихар пожал плечами – мол, мне все равно, что хочешь, то и делай. Саттия мягко улыбнулась, показывая, что согласится с любым решением. А Бенеш оказался слишком занят разглядыванием устройства на столе и просто не заметил, что у друга проблемы.

– Ладно, – сказал Олен. – Давай присядем. Говорить мне придется долго.

– Отлично! – возликовавший хозяин принес из угла четыре низких табурета, а сам устроился в глубоком кресле.

И Рендалл начал рассказ с того момента, как на его дом напали чернокрылые гвардейцы Харугота Безарионского. Перешел к приключениям в Вечном лесу, и тут лицо Белого Арон-Тиса отразило величайшее изумление. Когда из ножен был вынут ледяной клинок и по синему лезвию побежали белые сполохи, гоблин издал утробное восклицание.

А узнав, что произошло в Безарионе, алхимик не удержался и пробормотал:

– Харугот служит Предвечной Тьме? Невероятно, невероятно…

– Но это так и есть. – Олен покачал головой и продолжил рассказ о погоне за Сердцем Пламени, что привела их в Терсалим, а затем в степи, к самому подножию Опорных гор.

– Да, удивительная история, – сказал Арон-Тис, когда Рендалл замолчал. – Никогда я не слышал ничего подобного. Кость йотуна… – он протянул руку к мечу, но тут же отдернул, – получить ее частицу было бы замечательно… и предмет, принесенный из другого мира, – взгляд гоблина переместился на Сердце Пламени, – судя по свойствам, это может быть тот самый первозданный Камень Философов, что я ищу всю жизнь… А что до происхождения клинка и странностей, творившихся с тобой, я могу помочь разобраться. Методы изучения вещества позволяют узнать о любой его части многое, если не все.

– А вы уверены, что это… ну, сработает? – поинтересовался Бенеш. – Это же… он, меч, не совсем обычный…

– Ну и что? Законам алхимии подчиняется все, что обладает плотью, от куска глины до тела божества. Тот, кто знает правила возгонки и сгущения, может заглянуть в суть чего угодно.

– Что нужно для этого? – спросил Олен.

– Все потребное у меня есть. Надо…

– Стоп! – вмешалась в разговор Саттия. – Если вы не возражаете, я хотела бы помыться.

– А я не прочь поесть, – заявил Гундихар.

– Мурр, – добавил Рыжий, намекая, что тоже голоден.

– Это даже не проблема. – Арон-Тис улыбнулся, выбрался из кресла, потер руки и принялся за дело.

Через полчаса девушку отправили на второй этаж, где имелась растопленная печь, большая бадья и много воды. Гном и кот получили копченый свиной окорок, и гости были вместе с табуретами отправлены в угол комнаты. Стол и его окрестности остались в полном распоряжении хозяина.

Часть столешницы была очищена, на ней появилась огромная ступка из белого фарфора. Гоблин заметался по комнате, заглядывая в кувшины, склянки и корзины. Плеснул в ступку чего-то прозрачного, добавил несколько кусков черной смолы, каплю ртути, слиток меди. Заработал пестиком, поплыли резкие, сильные запахи, от которых начали чихать все, кроме самого Арон-Тиса.

Растертое содержимое ступки попало в большой прозрачный сосуд, а тот – на огонь, разведенный в крохотной переносной печурке. Пламя разгорелось, загудело, и фиолетово-серая густая жидкость начала кипеть, из узкого горлышка сосуда повалил серебристый пар.

Но вместо того, чтобы начать рассеиваться, он застыл, образовав что-то вроде полупрозрачной руки с растопыренными пальцами.

– О нет… – прошептал Бенеш. – Это… Длань Прозрения, да… я читал о ней… но не думал, что кто-то умеет ее создавать…

– А на что она годится? – тихонько спросил Олен.

– На то, чтобы узнавать правду, – неожиданно ответил гоблин. – Мой наставник научил меня создавать Длань, и честно скажу, что вряд ли еще кто в Алионе владеет подобным ритуалом…

Огонь пылал, облизывал донышко сосуда. Жидкость неспешно бурлила, пар тек из горлышка. Призрачная рука уплотнялась, точно наполнялась плотью невидимая, висящая в воздухе форма.

– Ну вот, теперь готово, – сказал Арон-Тис. – Давай, клади меч прямо в Длань. Не бойся, ему это не повредит. Этому клинку, если я правильно понимаю, вообще мало что может повредить.

– Ладно. – Олен сделал шаг, почувствовал, как меч в руке недовольно вздрогнул, в лезвии заплясали крохотные белые огоньки. Когда положил оружие на Длань, чуть придержал, ожидая, что оно провалится через кисть из пара, рухнет на пол. Но ничего не произошло, клинок остался лежать, как на твердой поверхности.

Рендалл сглотнул и отступил.

– Сейчас все произойдет, – проговорил гоблин, пальцы Длани конвульсивно сжались, по ним пробежала дрожь. Жидкость в сосуде забурлила яростнее, на ее поверхности возникли белесые и черные пузыри. – Так, отлично…

Пузыри начали лопаться, сосуд задрожал, Длань Прозрения задергалась, точно норовя отшвырнуть меч.

– По-моему, не… – начал Бенеш.

– Ложись! – вопль Арон-Тиса перекрыл остальные звуки.

Олен упал на пол, краем глаза увидел, как рыжей молнией метнулся в сторону оцилан, услышал тяжелое хеканье приземлившегося гнома. А затем сосуд взорвался. Полетели в стороны осколки толстого стекла. Столб черного дыма ударил в потолок, кипящая жидкость потекла на пол.

Дом тряхнуло, сверху донесся удивленный и рассерженный вскрик Саттии. Что-то посыпалось со стеллажей, раздался звон, очень мерзкое чавканье. Олена что-то легонько стукнуло по спине и затылку.

– Ого, Гундихар фа-Горин прожил на свете не один год, а подобного никогда не видел, – заявил гном, когда все затихло. – Это было весело, свалятся мне на голову все тридцать восемь небес…

– Что у вас тут происходит? – на лестнице появилась Саттия, облаченная только в тонкое полотенце, но с мечом в руке.