рыжую гориллу в грудь. Вид пошатнувшегося парня радовал безмерно. Хотя непонятно откуда появилось чувство потери. Может потому что незнакомка больше не прижималась ко мне? Я не слышал, что он сказала своему дружку, но обиженную обезьяну мне удалось лицезреть впервые. Чего только стоил взгляд «ты вырвала мое сердца из груди». Горилле для пущей убедительности не хватало только губки надуть, как сделала раньше моя сестренка. Но когда кулаки дружка зеленоглазки сжались, а черты лица заострились, каждая мышца моего тела напряглась, готовясь в случае необходимости заслонить девушку.

К счастью, моя помощь ей не понадобилась. Прежде чем горилла успел что-то предпринять, девушка повернулась ко мне.

— Я потанцую с тобой, — щеки зеленоглазки покраснели.

Было чертовски занимательно наблюдать за тем, как кровь приливает к ее лицу, но при этом все остальное тело источает уверенность. Именно поэтому она выделялась — долбанный контраст.

Я заглянул ей за плечо, оценивая придется ли мне все-таки добавить красок на побелевшее от злости лицо обезьяны. Я знал, что одно неверное движение и он сорвется. Но отступать не в моих правилах. Особенно, когда я чего-то хочу. Горилла — всего лишь небольшое препятствие, кем бы он ни был.

Я притянул девушку к себе и сказал ей на ухо всего лишь одно слово:

— Пойдем.

Зеленоглазка тут же расслабилась в моих руках, а я позволил себе улыбнуться и больше не наблюдать за реакцией ее друга. Все мои мысли сосредоточились лишь на одном — как можно быстрее попасть на танцпол и почувствовать весь тот огонь, который был в ее движениях и предназначался мне.

Я не мог держать руки подальше. Мы были словно магниты: чем ближе, тем сильнее нас тянуло друг к другу. Между нашими телами вряд ли остался и миллиметр, если не считать одежду, конечно. Я не слышал музыку, просто повторял движения зеленоглазки. Мне было плевать, что кто-то может наблюдать за нами. Кроме ее в моих объятьях больше ничего не существовало. Мир мог бы пылать, а мои руки все равно скользили бы все ниже и ниже от ее талии.

Аромат зеленоглазки, клубника с цитрусом, такой же противоречивый, как она сама. Терпкость и сладость. Невинность и соблазнение. Отстраненность и желание.

Последнее сочетание мой мозг отказывался понимать. Как она могла прижиматься ко мне всем телом, я почти ощущал языком ее вкус, но при этом держаться на расстоянии?

А когда я услышал тихое «Отдохнем?», чуть не сорвался. Мне стоило огромных усилий один за другим отлепить свои пальцы от тела девушки, повести ее к запасному выходу и открыть дверь на улицу.

— Олег, — я протянул ей руку, когда мы оба успокоили бушующие после горячих танцев мысли.

— Соня, — ее прикосновение было почти невесомым, но отнюдь не нежным. В нем чувствовалась сдерживаемая сила. Соня далеко не принцесса в беде. Скорее, она и есть беда. Ходячее искушение.

Мягкий свет одинокого фонаря в переулке за клубом выделял каждый ее изгиб. Ткань платья не могла скрыть потрясающую фигуру девушки: кроме подтянутого тела и тонкой талии, я заметил проглядывающие кубики пресса и накаченные руки. У меня в голове никак не могла сложиться цельная картинка. С одной стороны, передо мной стояла девушка, которая всего несколько минут назад бесстыдно прижималась ко мне. С другой стороны, испуганный котенок, который тут же сложит ушки и зароется носиком в лапки, стоит на него только голос повысить.

— Ты хорошо танцуешь, — не удержался я от возможности заставить ее снова покраснеть.

— Спасибо. Ты тоже неплохо двигаешься.

Не знаю, чем Соню заинтересовала грязная кирпичная стена за моей спиной, но она разглядывала ее так, будто пыталась запомнить каждую выбоину. Хотя от меня не скрылось, как временами ее взгляд скользил по моему телу, прежде чем снова вернуться к стене.

Я усмехнулся. Постоянное противоречие.

— Ты здесь со своим парнем? — мне нужно было убедиться, что горилла ей просто друг.

Заодно я отвлек Соню от драмы, которая постепенно разворачивалась в ее красивой головке: глаза успели забегать и явно искали путь к отступлению. Но после этого вопроса взгляд девушки остановился на мне. И если бы у Сони были мои способности, она бы точно подожгла мой зад. Зато мне не нужно было слышать ее ответ, чтобы понять: рыжая горилла ей не парень. Хотя если бы она была в отношениях, это вряд ли бы меня остановило…

— У меня нет парня. Я здесь с друзьями.

— Может, тогда дашь мне свой номер? — я достал из кармана телефон и протянул ей.

Соня взяла его не сразу. А когда взяла, я подумал, что в какой-то момент она запустит телефоном в меня. Но в итоге длинные пальцы забегали по экрану и набрали кнопку вызова. Не успела заиграть мелодия, как ее прервал крик о помощи.

Соня сунула мне телефон в руки и побежала к дороге, откуда доносился звук. Я не ожидал от нее такой смелости, но помчался следом. Криков больше не было слышно, а это очень плохой знак.

Пока мы бежали по пустой улице, я на ходу набрал сообщение. Но когда завернули за угол, то чуть не врезался в спину девушки. Соня замерла посередине узкого прохода, который вел в переулок между двумя зданиями. Мне не нужно было смотреть, что вызвало у девушки такую реакцию. Я их почувствовал. Твою мать! Как я мог забыть?

Темную энергию, с которой постоянно живешь, сложно спутать с чем-то другим.

— Алик, у нас сегодня праздник! — громкий гогот сотряс переулок.

— Ты прав — трое по цене одной, — подтвердил второй писклявый голос. — Рыбный день!

Потомки Дьявола — иногда сущие твари. Как эти двое. Их внешность полностью отражала безумие, вызванное внутренней тьмой. Костлявые, сгорбленные, босые, с длинными пожелтевшими ногтями-крюками. Их жертва лежала без сознания на земле. Я не мог отсюда определить, жива ли она.

Естественная человеческая реакция на приближение врага — беги. Но когда две мерзкие твари начали приближаться к нам, а я был готов схватить Соню и затолкать за свою спину, она сделала шаг вперед. Один взмах рукой, и порыв ветра ворвался в переулок. Потомки Дьявола впечатались в стену. Соня побежала к девушке на земле. Она присела на корточки рядом с побелевшей жертвой и проверила ее пульс.

Из глаз Сони лился свет.

Твою. Же. Мать!

Но осознать я ничего не успел. Глаза потомков Дьявола потемнели. Один даже форму начал менять. Я не мог позволить им воспользоваться полной силой, поэтому повторил фокус Сони — взмахнул рукой. Пламя охватило тела потомков