Не понимаю, чего она ждет.

Неужели мое приемно-передающее устройство, Переводчик Третий Глаз, вышло из строя от падения в воду или в разгар моей морской баталии?

– ПОДНИМАЙТЕ ЖЕ МЕНЯ! ЭТО ПРИКАЗ, НАТАЛИ!

Как я погляжу, ее внимание приковано вовсе не ко мне. Прослеживаю ее взгляд и понимаю:

Она хочет, чтобы Эсмеральда тоже прыгнула в ведро!

Скажу откровенно, мне прискорбно, что Натали так рискует ради этой кошки. Что поделать, люди ужасно сентиментальны.

Наконец Эсмеральда цепляется за мое ведро, что-то сжимая в зубах.

Это же мой ошейник с РЭОАЗ!!!

Не иначе он свалился с меня в воде, а я и не заметила. Не хочу даже гадать, что произошло, если бы я потеряла это сокровище.

Из-за моей оплошности пошли бы ко дну все знания, накопленные за тысячи лет.

На счастье, флешка находится в непромокаемом противоударном чехле. Соленая вода ей нипочем.

Спасибо тебе, Роман, ты все предусмотрел.

Наконец-то нас обеих поднимают. Давно пора!

Комитет по торжественной встрече возглавляет голубоглазый сиамский кот.

– Все хорошо, Бастет? Ты не ранена? – взволнованно спрашивает он.

Я сплевываю, чтобы избавиться от вкуса соли. Отряхиваюсь – надоели сырость и кровь, уродующие мою шерсть. Вот теперь можно оценить положение.

Американские крысы продолжают штурм, на палубе «Последней надежды» по-прежнему кипит бой. Куда ни погляжу, всюду кишат сотни крыс.

Не тратя время на болтовню, я бросаюсь в гущу боя.

Тут же выясняется, что драться с крысами из Америки гораздо труднее, чем я предполагала. Они сильнее, тяжелее, боеспособнее французских крыс.

Моим соратникам вокруг меня тоже приходится туго. Все кошки, люди, свиньи и собаки вскоре скрываются под толстым слоем крыс.

В следующий момент я замечаю Бадинтера – хряка, защищавшего нас в свое время на людском суде. Он тоже едва виден из-под крысиного полчища, но я слишком далеко и слишком занята, чтобы прийти ему на выручку. Он продолжает с хрюканьем сражаться, потом хрюканье сменяется визгом. Неприятель подавляет его численностью, Бадинтер оседает на палубу, опускает голову, замирает, валится на бок.

Прощай, Бадинтер, мой любимый, неподражаемый хряк!

Все мои товарищи по плаванию через Атлантику один за другим терпят поражение.

Возможно, я недооценила опасность.

Один Шампальон, находящийся над схваткой, недосягаем для нападения и знай себе издает ястребиные крики в надежде устрашить неприятеля.

Но крысы плевать на него хотели.

Заплыть в такую даль ради такого плачевного результата…

Раньше у меня было впечатление, что американское приключение только начинается, но не тут-то было…

Людям достается не меньше, чем кошкам, собакам и свиньям. Многие гибнут у меня на глазах.

Натали и Роман догадываются вооружиться палками, поджечь их и с их помощью удерживать крыс на расстоянии.

Я опять мяукаю свое:

– ЯКОРЬ! НАДО ПОДНЯТЬ ЯКОРЬ!

Наконец-то Роман и Натали слышат меня и бросаются к лебедке. При этом моя служанка не перестает вращать своим длинным факелом, а Роман пытается запустить механизм лебедки. Но в нем что-то заело.

Надо им помочь. Без меня у них ничего не получится.

Я отдаю приказ, обращенный ко всем:

– ВСЕ К ЛЕБЕДКЕ!

Пифагор, Анжело, Эсмеральда и я торопимся туда, чтобы всеми силами их защищать.

Я держусь у ног своей служанки, орудующей факелом. Тем временем Роман находит причину неполадки: крысы, попавшие в паз лебедки, оказались раздавлены, и их трупы мешают цилиндру вращаться.

Человек выковыривает их оттуда ножом. Очистив паз, он крутит рукоятку. Механизм начинает действовать, цепь наматывается на ось.

Одна из крыс, воспользовавшись тем, что я на секунду отвлеклась, вцепляется мне в плечо, еще одна кусает меня в живот. Мгновение – и я уже отбиваюсь от целых трех.

На помощь мне приходит Наполеон. Бордер-колли издали увидел, что мне худо, и спешит на выручку.

Храбрый пес.

Он срывает с меня крыс и убивает одну за другой. Отведя угрозу от меня, он сам оказался в опасности. Крыса прыгает ему на лапу и глубоко ее прокусывает, заставляя пса визжать от боли. На его беду, душераздирающий визг привлекает других грызунов, которые мигом виснут на нем со всех сторон, как до того висели на Бадинтере.

Я бы рада помочь, но уже поздно. Тварей столько, что я тоже рисковала бы испустить под ними дух.

Прощай, Наполеон.

Якорь, наконец, поднят, крысы остались без абордажной лестницы.

Поднимается ветер, маленькие волны на глазах вырастают во все более высокие, грозные валы. Ветер гонит их к берегу, отчего нашим противникам все труднее достигать судна.

Оставшиеся на палубе грызуны дерутся с гибельным отчаянием.

В жизни не видывала таких агрессивных крыс.

Но их количество постепенно уменьшается.

Мы одерживаем верх над последними изможденными воинами. Они лишаются способности причинять нам вред, а потом и жизни.

Все успокаивается, воцаряется тишина. Слышен только рокот прибоя.

– МЫ ПОБЕДИЛИ! – кричит Шампольон сначала на кошачьем языке, потом на человечьем.

Так-то оно так, но какой ценой…

Вокруг нас валяются сотни трупов: это не только толстые американские крысы, но и люди, собаки, свиньи.

Невредимыми остались, не считая меня самой, только Натали, Роман, Пифагор, Анжело, Шампольон и Эсмеральда.

Нас было 274, а теперь осталось только… семеро.

Новая ситуация – то, что мы так быстро понесли такие тяжелые потери, – отчасти застает меня врасплох.

Вижу покрытое глубокими ранами бездыханное тело Наполеона. Тело Бадинтера – одна сплошная рана, розовое кровавое месиво.

Не могу отвести глаз от всех этих кошек, людей, собак, свиней, совершивших вместе с нами переход через океан. Я уже начала их различать, считала их будущими пионерами заокеанского материка. Теперь они – всего лишь груды мяса, привлекающие мух.

Моя мать говорила: «Ни к кому и ни к чему не привязывайся, потому что все окружающие от тебя обязательно уйдут».

– МЫ ПОБЕДИЛИ! – повторяет Шампольон, как будто взявшийся уговорить нас, что у разразившейся катастрофы есть положительные стороны.

Лично у меня к этому совсем другое отношение. Обуревающее меня чувство – это даже не страх. Как лучше это объяснить?