Дубовики вмиг завелись. Закрутились, размахивая отростками, и стали напрыгивать на добычу. Они проголодались, и каждый хотел откусить сладкого мяса живой плоти. Начался бой. Не на жизнь, а на смерть. Летали корни, отрубались ветки, то тут то там взметались длинные перепутанные конечности дубовников и отовсюду раздавался разноголосый рык. Противные твари двигались хаотично и быстро. Порой они слеплялись меж собой в огромные кучи и становились гораздо опаснее.

Пинар, прижала к себе Янмей, чтобы та не видела, как у визидарцев от каждого, даже самого мимолётного, прикосновения зубастых пастей дубовников, рвались одежды, мгновенно появлялись раны, брызгала кровь, пропитывая собой всё, как будто по телу провели гигантской тёркой. Но даже Пинар старалась отбиваться длинным кривым ножом, который дал ей накануне Тафари, хотя могла перерубить лишь самые тонкие ветки.

Пинар видела, что Леонар выставил перед собой искусанную руку и, прикрываясь ей, как щитом, рубил другой, в которой держал меч. Он со всей мочи махал налево и направо. Стурле кровь заливала глаза, но он быстро на ходу стирал её рукавом и снова бесстрашно рвался вперёд.

Отчаянно сражались Марио и Итиро, налетая на какого-нибудь одного дубовника сразу с двух сторон. Непереставая громил страшилищ Питер, нанося мощные удары дубовникам сверху в гладкий небольшой пенёк — их затылок. И именно от этого удара, они, наконец, ослабев, падали и больше не шевелились. Видно, в этом месте была точка их слабости. Только как её определишь? Из-за их шаровидной формы и подвижности, найти в бою её было не так то просто. Только когда дубовники раскидывали ветки и открывали рты, на мгновение становилось видно, где их макушка. Видно, это же поняла и Бёрнис. Она вскочила на ближайшего дубовника, когда тот раскинул корни. Она ловко взобралась по ним до верху, вцепилась своими зубами в его макушку. Дубовник взвыл и, последний раз крутанувшись вокруг своей оси, повалился на пол. Бёрнис повернула к визидарам испачканной чёрной кровью врага лицо, выплюнула большой кусок коры и заскочила на нового дубовника.

«Настоящая Волчица», — промелькнуло в голове у Пинар.

В какой-то момент, показалось, что дубовники побеждают — визидарцы устали и ослабели. Но тут, нанося очередной удар, Итиро выронил из-за пояса Огненную палочку, подхватил её на лету, и сам не осознавая до конца что делает, крикнул: «Адолебит!» Тут же вырвался сноп белого огня, попавший дубовнику в рот. И тот вспыхнул. Через 5 секунд от него осталсялишь обугленный искорёженный остов. Итиро стал быстро уничтожать врагов, остальные визидарцы их добивали. И ещё через десять минут наступила тишина. И лишь зажмурившись и намертво вцепившись в юбку Пинар тихо плакала Янмей. Сейчас она выглядела простой напуганной маленькой девочкой.

Визидарцы стояли посреди корней, веток, забрызганных требухой дубовников и окроплённых их собственной кровью. Марио посмотрел на Итиро, хотел сказать: «Мы победили». Но сил даже улыбнуться другу не было. Итиро качнул головой, показывая, что понимает.

Попытались успокоить Янмей. Пит снова взял её на ручки, вытащив для неё из своего кармана невесть откуда взявшися там имбирный пряник. Переступая через воняющие кучи на полу, визидары двинулись к двери. Они подошли вплотную, и Мэд коснулась её ладонью. По двери пробежала волна, и раздался звук жужжания.

— Но к ней невозможно было подойти! — удивился Пит, — вокруг было что-то вроде защитного поля!

— Возможно, потому что мы должны были собраться вместе?

— Наверняка, — устало кивнул Пит, — как я и говорил.

— Разойдитесь. Пустите ключеносца, — сказал остальным Итиро. Его лицо было перепачкано кровью. Засунув руку за пазуху, он вытащил ключ, прихрамывая, подошёл к двери. Итиро посмотрел на неё и с удивлением повернулся к остальным, — как же так, братцы? — растеряно спросил он, — куда его вставлять?

— Видно, твой ключ понадобится где-то дальше, — похлопал Итиро по спине Тафари.

— Да где же дальше?! Это же самая важная дверь…В Визидарию. А я — ключеносец. А тут, такое дело.

И он развёл руками, указав на дверь.

На её шершавой поверхности не было не то что скважины для ключа — ни одной дырочки, ни одного просвета. Только огромный знак визидара: колесо с тремя пересеченными глазами, от которых отходили десять лучей, заканчивающихся треугольниками. Этот знак отличался лишь тем, что в каждом треугольнике здесь тоже был нарисован глаз без зрачка. Или лодочка?

— Может, приведём себя в порядок? — спросила Мэдлин, выжимая подол от слизи дубовников.

— А ты уверена, что они не вернутся в большем количестве? — спросил у неё Пит, а потом обратился к остальным, — какие есть версии?

Стурла разбежался и попробовал выбить дверь плечом. Но она стояла, как влитая.

— Думаю, что толы здесь не нужны, — наклонившись над дверью, непривычно грязный Леонар внимательно рассматривал рисунок, потом поскрёб одну выемку пальцем. Дверь снова завибрировала.

Он указал на знак и подытожил:

— Борозды этого рисунка очень глубокие. На дне каждой идёт медная канва. Её плохо видно из-за того, что со временем она окислилась. Значит, это не просто знак. Он и есть ключ.

— А заметили, как дверь реагирует на наши прикосновения? — спросила Мэдлин. — Может, в этом и есть отгадка?

— Конечно! Мы должны были собраться все, чтобы открыть её. Значит, и открыть её надо вдесятером! — предположила Пинар.

Она подошла и положила на один из треугольников ладонь, предлагая так же поступить другим.

— Подожди-подожди, — сказал ей Леонар, схватив Пинар за рукав.

Он облокотился на стену и прикрыл глаза, собираясь с мыслями. За время битвы что-то в нём изменилось. И это не его взлохмаченная перепачканная бородка, не взъерошенные волосы. Нет. Заострились скулы, чуть больше легло морщин в уголках глаз, но не это было главным изменением. А само выражение его взгляда. Вдруг в его глазах отразилась вся его усталость. Он посмотрел на остальных и тихо сказал:

— Братья и сёстры. Ибо смею я вас так называть после того пути, что прошли мы вместе, — он помолчал, а потом продолжил, — мне страшно. Не боюсь вам признаться, но мне дико страшно… Там, — он кивнул на дверь, — нас может там ждать что угодно. И не чудовищ я боюсь. С вами они мне не страшны. И не сражений. Я боюсь … ничего там не найти. Ведь может статься, что нашей родины больше нет. Вы готовы увидеть руины собственной цивилизации?

— В любом случае, Леонар, мы не узнаем этого, пока туда не зайдём, — положил ему на плечо тяжёлую руку Питер. — И нам на это никто не ответит. Мы должны увидеть всё собственными глазами. Прикладывай руку, друг.

Все подошли плотнее к двери