– Ну если поискать, то найти можно, да только не на таможне, – усмехнулся трактирщик. – Ее-то они обходят десятой дорогой.

– Вот-вот, – кивнул Готард. – С таможней они просто не связываются – под аркой запрещенный товар при всем желании не протащить, обязательно попадешься. И скажу я тебе – на такую дурость ни один контрабандист не сподобится! Ведь единственный товар, который имеет смысл тащить из степи, это «Эльвийская пыль». А за ее ввоз светит пожизненная каторга без всяких поблажек… И какой, по-твоему, идиот согласится тащить такой груз под аркой?

– Таких идиотов нет, – поддержал Готарда трактирщик. – «Эльвийскую пыль» все больше верхом переправляют, ну или в крайнем случае с бегунками… Но никак не через таможню.

– Что за бегунки такие? – тут же полюбопытствовал я.

– Да просто олухи, – поморщился десятник. – Не преступники даже… Обычные люди, которых торговцы дурью подвязывают к своему делу за карточные долги или еще как. И подряжают доставить товар с того берега Леайи.

– Находятся остолопы, что поддаются на уговоры разом расплатиться по долгам, просто смотавшись разок за реку и обратно. Только шансов у них практически нет, – поделился Лигет. – В окрестностях Остмора пять сотен конных егерей расквартировано, чтобы таких вот бегунков ловить.

– И дело свое парни знают! – подхватил десятник. – Всю реку обложили – везде посты, пикеты и разъездные патрули. Мышь не проскочит!

– Угу, – кивнул трактирщик. – Шансов пробраться через кордон практически нет. – И поднял взгляд на потолок: – Потому почти весь поток дури верхом идет. Там, где до контрабанды ни таможенникам, ни егерям не добраться.

– Это как так? – не понял я многозначительных намеков.

– Да очень просто, – усмехнулся Лигет. – Торговцы дурью засылают в степь своих эмиссаров, те закупают «Эльвийскую пыль», возвращаются к границе, мастерят небольшой воздушный шар и, дождавшись попутного ветра, запускают его. Предварительно загрузив десятком фунтов дури и снабдив магическим маячком. И через несколько часов груз уже на территории Империи. Благополучно миновав все кордоны и заставы, приземлился в какой-нибудь глуши. Где его и подберут. И при этом для самих торговцев дурью – почти никакого риска быть пойманными.

– Хитрый способ, – восхитился я изобретательностью местных.

– Понял теперь, почему контрабандистов у нас тут нет? – спросил десятник и сам же ответил: – Потому что при таком раскладе им просто на фиг не сдалась таможня!

– В общем-то понял, – ответил я, сосредоточенно размышляя над здешними реалиями. И, подумав, осторожно заметил: – И все же мне кажется, не все так славно у торговцев дурью. Их воздушный транспорт вряд ли надежен… Демон его знает, куда занесет этот воздушный шар. Замаешься гоняться за ним и искать.

– Это да, – согласился Лигет. – Только торговцы дурью остаются в наваре, даже получив лишь малую часть отправленного. Сколько там, в степи, эта «Эльвийская пыль» стоит? Ну три, ну пять золотых за фунт… Все зависит от жадности сборщиков. У нас же этот же самый фунт, ежели за раз продать, не меньше чем за полсотни уйдет. А если по частям расторговать, то и всю сотенку наварить можно.

– Ничего себе! – присвистнул я. – При такой разнице в цене действительно мало кого будут волновать потери некоторой, даже значительной части груза.

В этот момент распахнулась дверка, отделяющая кухню от зала. И появилась, видимо, та самая Лидия, к которой ранее обращался трактирщик. А может, и не она. Но поднос с едой в руках у девушки был.

И глядя на нее, я окончательно упал духом. Нет, роста она оказалась обычного и телесной мощью не впечатляла. Разве что чуть полновата, на мой вкус… Но смотреть на нее без слез невозможно – до того жалко бедную становится. Косая на правый глаз, лопоухая, нос – как клюв хищной птицы. А улыбаться ей вообще противопоказано! Ибо зубы все кривые: какие внутрь загнуты, а какие наружу торчат. Просто страх смертный во плоти!

– Как же вы здесь живете?! – вырвалось у меня. И сказал уже чуть тише, чтобы не расстраивать бедную девушку: – Тут же милосердный дом для увечных впору открывать, а не трактир!

– Так вот и живем, – буркнул в ответ трактирщик. – Иди, Лидия, иди, – сказал он прислуге, подошедшей к нам и поставившей на стойку поднос.

А Готард зачем-то пнул меня ногой и сделал страшные глаза. Я не стал развивать поднятую было тему страхолюдин, работающих в трактире. Вместо этого отдал должное местному яству – баранине, обжаренной с луком и картофелем. И был приятно удивлен тем, что блюдо оказалось вполне прилично приготовленным. Я с удовольствием умял всю порцию и собрался даже попросить добавки. Но не успел.

– Десятник, там еще отару пригнали, – заглянув в трактир через открытое окошко, обратился к Готарду стражник, при этом глядя почему-то на меня.

– Сейчас будем. – Десятник тут же вылез из-за стойки и поторопил меня: – Идем-идем, а то ведь без нас паром никто не отправит. Не положено.

– Ну раз надо, то идем, конечно. Сколько я должен? – потянувшись за кошелем, спросил я трактирщика.

– Забудь, – отмахнулся тот. – Мне за кормление стражи и служащих таможни из казны деньгу платят.

– Тоже неплохо, – одобрил я подобное радение городских властей о простых служащих. И бодро пошагал следом за Дилэни.

Выйдя из трактира, Готард обернулся:

– Ты это, Стайни, не задевай Лидку. Да, девчонка не красавица, но это не ее вина.

– Да нет проблем, – с удивлением посмотрел я на неожиданного защитника. И полюбопытствовал: – А что ты так о ней беспокоишься?

– Это я не о ней, а о тебе беспокоюсь, – пояснил десятник. – Лигет сам не свой становится, когда над его племянницей потешаются. Запросто может насмешнику красоту с физии свести… Невзирая на его чин.

– Так она ему родня? – озадачился я. – А почему он к магам не обратится, чтобы они девчонке лицо подправили? Неужели у него действительно так плохо идут дела из-за этого постановления городского совета?

– Да просто деньги – это ж такая штука… – с досадой махнул рукой Готард. – Они то есть, то сразу их нет.

– Ну это понятно, – усмехнулся я. – Но все равно, должен же трактир какой-никакой доход приносить?

– Он и приносит, – поморщился десятник. – Просто тут такое дело… Лигет насобирал уже было нужную сумму, чтобы навести племяшке красоту, да тут несчастье – жена у него слегла. Денег на ее лечение целую прорву угрохал. Хотя все равно вытащить Адель не смогли… Да целители сразу ему об этом говорили – мол, нет шансов. А он все надеялся… Шарлатанов-чудотворцев всяких к ней таскал…

– Понятно.

– Такие вот пироги, – вздохнул Готард. – Так что нет у него сейчас полусотни золотом, чтобы Лидке лицо поправить. И неизвестно, когда ему удастся столько скопить…

– Ничего себе! – искренне возмутился я. – Это кто ж такие цены ломит? Лечение-то ведь не самое сложное. Утраченную конечность и то всего за полтора десятка золотых маги берутся восстановить.