– Что скажешь? – спросил Асартан у помощника.

– Сбежал, – кратко ответил Колпин.

– Некуда ему здесь бежать, – усомнился Асартан. – Я же чувствую, он где-то рядом прячется…

Колпин пожал плечами и не ответил.

– Вот если бы ты, – не унимался Асартан, – вздумал себе тайник делать, где бы устроился?

– В подвале. Наверно, он только для виду замурован.

– Хорошо рассуждаешь. Думаю, Книжник заранее знал, что ты так рассуждать станешь. И замуровал подвал наглухо. Почти наглухо. Маленький чуланчик там оставлен, на тот случай, если противник сквозь камень глядеть может. И пока ты будешь в эту пустоту прорубаться, Книжник тебя в спину ударит. Потому что он у нас умный и в подвале его нет.

Колпин молчал.

– Чего ж ты не спрашиваешь, где он?

– Где он? – эхом откликнулся слуга.

– На втором этаже сидит.

– Я там всё осмотрел. И вы тоже смотрели.

– Смотреть ты смотрел, да не видел. Ну-ка, скажи, сколько бойниц у этой башни по второму этажу?

– Четыре, – немедленно откликнулся слуга. – У таких башен всегда по четыре бойницы.

– А изнутри ты окна сосчитал? Сколько их?

Колпин мучительно нахмурил лоб, пытаясь вспомнить.

– Там перегородки обрушены, так одни и те же амбразуры из разных камер видны. Так сразу не разобраться…

– Ну, не мучайся. Пять окон, пять. Я считал. И дымохода тёплого наверху не видать, он через потайную каморку проходит, чтобы не замёрзнуть часом. Так-то. Чего стал? Пошли, навестим Книжника, поспрашаем кой о чём. Раз он от нас прячется, значит, у него совесть нечиста.

Господин и слуга вновь поднялись на второй этаж полуразваленной башни. Казалось бы, здесь со времён давних войн с Поречьем ничего не менялось. Голые каменные стены, пол засыпан истлевшей соломой, перегородки между четырьмя камерами частично обвалились во время давнего землетрясения, и с тех пор никто не озаботился восстановить их.

На этот раз Колпин специально обошёл все окна, когда-то служившие бойницами, пересчитал их и в каждое заглянул, насколько позволяло узкое отверстие. Видно из окошек было плоховато, частые переплёты с пластинками потемневшей слюды плохо пропускали свет. Только эти рамы и свидетельствовали, что, устраиваясь на жильё, Книжник что-то ухичивал и здесь.

Бойниц оказалось пять, все они выглядели настоящими. Из каждого открывался свой вид на окрестности, и было совершенно невозможно понять, какое из окон фальшивое.

Покуда Колпин метался от одной бойницы к другой, Асартан стоял, посмеиваясь и пошучивая. Нужно было очень близко знать путешествующего мага, чтобы увидеть за ехидными комментариями, которые сопровождали мучения Колпина, лихорадочную подготовку к магическому поединку. Но вот Асартан вздел руку и громко и отчётливо произнёс заклинание, одно из тех, что маги создают сами и хранят в секрете ото всех. И если подобное колдовство совершается в присутствии соперника, то можно смело утверждать, поединок пойдёт на смерть, чтобы тайное знание не поползло по миру, становясь общим достоянием.

Полуразрушенные перегородки, помнившие ещё набеги пореченских ватаг, послушно передвинулись, и оказалось, что они не разделяют этаж на четыре камеры, где возле бойниц ещё сохранились остатки насыпей для стрелков, а отгораживают небольшую комнатушку ровно посреди помещения. Здесь было тепло, в чугунной печурке дотлевали угли. Комнатка освещалась причудливой масляной лампой. Когда от раскрывшихся стен пахнуло холодом, лампа вспыхнула особенно ярко, высветив помещение словно театральную сцену. Только на театре бывают комнаты, вывернутые на всеобщее обозрение, с распахнутыми настежь стенами.

Посреди сломанной комнаты за столом сидел человек. Он не поднялся навстречу Асартану и вообще не двинулся с места, но всякий, кто хоть раз видел встречу магов, мог поклясться, что поединок начался, хотя никто ещё не направил свою силу на другого.

– Здравствуй, Книжник, – почти ласково произнёс Асартан. – Ты не слишком приветливо встречаешь гостей.

– Если гость ломает входную дверь, он называется другим словом.

– Я стучался. Клянусь мирозданием, я очень громко стучал.

– Я был занят. Мне нужно закончить книгу, и я её закончил, покуда вы громили дальнюю башню.

– Похвально, Книжник, похвально… Именно за книгой мы и пришли.

– Вот она, – сидящий кивнул на толстый том.

– Ты ослабел, Книжник. Опрометчиво было тратить столько сил на инициацию книги, когда противник находится так близко. Я понимаю, ты надеялся отсидеться в потайной каморе. Она неплохо сделана, даже если бы мы подожгли башню, ты чувствовал бы себя спокойно. И всё же я сыскал тебя.

– Это было неожиданно, – согласился сидящий.

– Отдай мне книгу.

– Бери.

– Ты думаешь, я поддамся на такую дешёвую уловку? Открой книгу сам и передвинь её на дальний край стола. И не вздумай прочесть оттуда хоть слово. Я убью тебя, даже если ты попытаешься прочесть заклинание против клопов и тараканов.

– Вот книга. Бери.

Асартан осторожно приблизился к открытой книге, глянул на страницу: «Клопов и тараканов вывести, чтобы и в послебудущие времена их не было».

Маг рывком поднял книгу, поспешно перелистал. Такой том он уже видел два дня тому назад в засыпанных снегом Берложках.

– Ты что, посмеяться надо мной вздумал? Мне нужна настоящая книга. Пойми, ты всё равно уже мёртв, так пусть о тебе останется хотя бы память. Мне неважно, кто написал эту книгу, но если ты отдашь её добровольно, она будет носить твоё имя. Не хочешь?.. Думаешь, я не смогу с тобой справиться? Я вижу все твои уловки и знаю, как их обойти. – Асартан угрожающе поднял руку. – Не заставляй меня действовать! Я успею раньше, я уже готов к битве, а тебе надо собираться с силами. Ну?..

Потом Асартан не мог избавиться от впечатления, что противник собирался что-то сказать или сделать, кажется, даже начал какое-то движение, но именно в эту секунду у него за спиной возник Колпин. Простой, никак не зачарованный бандитский нож ударил сидящего под лопатку.

Полыхнуло пламя, оба – убийца и жертва, изогнулись, скрученные немыслимой судорогой, и упали рядом.

– Вот и всё… – резюмировал Асартан. – Ты проиграл, Книжник. Ты думал, магическое отражение спасёт тебя? Думал, я не осмелюсь тронуть того, кто так страшно защищён? Но ты забыл, что бывает живое оружие, которым можно пожертвовать. Обменять твою жизнь на жизнь слуги. Я доволен обменом. Жаль, что ты не попытался напасть. Магическое отражение не позволяет применять боевую магию, но ведь кое-что у тебя оставалось… Но ты предпочёл прятаться и закрываться подобно черепахе. А из черепах, друг мой, получается вкусный суп. Ну так где твоя настоящая книга?

Асартан оттащил в сторону трупы и принялся за поиски. Он вскрыл железную укладку, в которой оказались чистые листы пергамента, чернила из дубовых орешков и пучок заточенных перьев. Перевернул стол, простучал переборки, применив самые изощрённые заклятья, осмотрел магическим взором обе башни и близлежащую землю. Под конец искал уже не древнюю книгу, а хоть что-нибудь, хранящее следы чужой магии, любую наговорённую вещицу, с которой можно было бы начинать поиски. Сколько раз бывало так: крошечный отпечаток волшбы на придорожном камне, чтобы сиделось мягче, приводил его к хитроумному тайнику, в котором были припрятаны сокровища сгинувшего мага. Случалось, он приходил на место давно отгремевшего магического поединка и находил такое, что и не снилось растяпе-победителю. Но тут не было ничего. Запирающие заклятия с дверей он снял собственной рукой, потайную комнату разгадал и открыл, остывающее тело Книжника, как то всегда бывает после сброса отражения, не содержало в себе никакой силы. Трёхдневная метель отбушевала и сгинула. Мастер, прославленный на всю округу мелкими волшебствами, не оставил после себя даже самого мелкого волшебства. И только книга, лежащая на столе, подтверждала его умение.