Она же знает, конечно. Но, эта с застарелым воспалением тема.

- Я знаю. Сколько лет. Сколько долгих столетий. И ничего не откладывается в каменных головах мужчин рода Катборгов. Правдиво говорят там внизу, что предавший единожды повторит это снова.

- Ой, не надо! – взмахнул рукой громовержец. – Не надо! За то род Катборгов давно поплатился.

- Но, не уяснил ничего.

- То, что женщину свою нужно в оба уха слушаться? – хмыкнул Грун.

Супруга его покачала головой:

- Ой, ой, ой… То, что женщину свою нужно не только любить, но и уважать. Она ведь Дар к тому же. Дар наш с тобой! Самый ценный и ведущий к процветанию. Да только процветанием там в Крайлабе и не пахнет. И мальчишка этот, твой нынешний любимчик, безалаберный Бохаслав, - сузила богиня глаза. – чем ты при рождении его одарил? Храбростью, как всегда. Умом. Стратегическим! Чтоб воевалось с душой так.

- Он – герой!

- Да, конечно, - подбоченилась богиня. – Герой! Я и не спорю. Выиграть то сражение силой горных йохров, которые в жизни своей ценят лишь звон монет и собственные сырые пещеры. Ну, а в мирном существовании как же? Хозяйство государственное наладить, договориться о торговле с соседями?

- Научится, - сморщил нос и отвернулся громовержец. – Он научится.

- Не он так его дети. Или внуки. И так из поколения в поколение. Из поколения в поколение. Из…

- Маика!

- Хоть бы что-то дельное в быту подарил! Хотя бы теперь за двадцать лет его сна в потоке безвременья. Хотя бы за то, что девочку смог выцепить у смерти неминучей и влить в нее силу рода.

А и «подарил»! Только знать об этом дорогой супруге заранее не обязательно. А то ведь удивится сверх меры и расстроит мужу игру…

ГЛАВА 2

     

      Мне снова семнадцать. Без прыщей на лбу и честолюбивых фантазий. Без обесцвеченных в домашних условиях волос. Без ботфорт из кожзама и любимой синей футболки «Calvin Klein». И поступать в индустриальный не надо, как и устраиваться на подработку в кафе. А еще первое в жизни неудачное свидание с тем спортсменом из… Стоп! Неудачное. А сколько их было. Смешных, неумелых, заполненных чистой драмой и просто несостоявшихся по совершенно разным причинам. И так в течение десяти с лишним лет. А к годам тридцати я начала понимать, что точно какая-то ненормальная. В общем, гадалка из пригорода так и сказала: «Ненормальный венец безбрачия на вас. Он не снимается». Я подумала тогда: «Гадалка – брехунья». И согласилась на ужин с нудным коллегой. Как же он закончился… да вовсе не начинался. Авария на станции вырубила в ресторанчике свет. А когда ко мне в полной тьме протянулась рука, я решила: «Это Николай». И самоотверженно нырнула в его объятья. Нет на мне венца безбрачия! Размечтались!.. Оказалось, что есть. Хотя официант, пытавшийся зажечь на нашем столике романтическую свечу, и невольно ухвативший мой локоть, оказался горяч. И если б электричество бестактно не возвратили…

Я поменяла работу. И с тех пор зареклась окунаться в муть под названием «любовь». И подумаешь подушка мокрая от слез по ночам. А замужние приятельницы давно ругают детей за несделанную домашку. Я все-таки, ненормальной оказалась. И потому, когда заболела, в больницу ко мне наведывался лишь рабочий курьер.

- Дарёна?

- Угу.

- Ты не озябла?

- Это - совершенно невозможно. Тьфу.

Потому что сама себе я сейчас напоминала «косолапую матрешку». И если посчитать количество надетых для простой прогулки по двору вещей… Чулки шерстяные, точно такой подъюбник и платье с пуговками в пол, меховой жилет, тулуп приталенный, на голове расписанный цветочками платок, поверх него суконный палантин, обвязанный крест-накрест на тулупе, носки толстенные чуть-чуть короче, чем чулки и громоздкие кожаные сапоги. Ну и, конечно, главная звезда на хит-параде – белоснежные с кружевными оборочками панталоны, состоящие из двух раздельных половин, скрепленных тонким пояском с завязкой. Варежки забыла! От их ворсин овечьих и плююсь. Но, красивые! В полосочку. Подаренные одевающей меня на улицу Доротой.

Мы с этой женщиной, кстати, супругой Бонифака и здешней ключницей познакомились вчера. Как раз после того, как я суп, принесенный ею, съела, а потом, краснея и пыхтя, пыталась у Бохи важную информацию узнать. Он так и не понял, что такое «клозет». А после варианта «уборная» нахмурился и сказал, что ход в каморку, где хранятся тряпки помнил только в детстве. Ну как вот так?! И тут в двери появилась моя спасительница! Дорота. Невысокая и хрупкая, но с такой решимостью во взгляде, что позавидуешь и умилишься. Нет. Сначала встанешь смирно, а потом, маршируя, остальное всё. И Дорота для меня – первая женщина в этом странном новом мире.