беспокойно одернул камзол. — А она. Она очень наивная, глупенькая и… Просто, просто взгляни на нее, если я не прав, то не вспоминай. Но… Элен, тебе ли не знать, что значит быть изгоем?

Так и не дождавшись ответа, Сиг пробормотал форму прощания и развернулся к двери.

— Сиг, — Неожиданно отозвалась Нора. — Отчего сам не пойдешь?

— Алион ни за что меня не пустит. — Начал Сиг и осекся, понимая, что лукавит. — Нора, я боюсь. Боюсь себя, а еще больше Лакориана. Поверь, я… я душу бы отдал ТОГДА, чтобы остановить дракона.

— Вот как? Во всем виноват Лакориан?

— Нет, Нора, разумеется, нет. Во всем виноват только я.

Сиг вышел, оставляя Нору наедине с мыслями.

Алион. Ночь Воспоминаний.

Алион направил весть в Небесный замок, но сам туда вернуться не спешил. Встречаться с племянницей он не хотел. История с погибшими сиротами потрясла его семью куда больше, чем могло привидеться Лорду-Протектору даже в самом дурном сне…

Крылан Алиона медленно летел по густому лесу, позволяя наезднику углубиться в мысли. Спор с младшим братом задел душу. Как бы он поступил на месте Сига? Глупый вопрос, глупый и наивный. Если кто и виноват… — то только он. Воспоминания утянули за собой.

«Молодая, еще мелкая листва пушилась нежно-зеленым сиянием вокруг узловатых ветвей. Крылан, почуяв возбуждение всадника, нёсся тенью между деревьев, едва различая дорогу. Ветки норовили сбить на землю, но крылан и его всадник ловко уворачивались от цепких лап леса.

Впереди показалась цель — лань с золотистой шкурой. Гибкая, стремительная… Азарт охотника взыграл с новой силой. «Еще чуть-чуть», — пронеслось в голове, когда всадник натягивал тетиву, целясь лани между лопаток. Лань будто почувствовала это и повернулась, желая взглянуть на убийцу лично. Темные глаза были полны отчаяния… Ожидания неминуемой смерти…

Взгляд поразил Алиона — будто это ему, а не Лани, попала между лопаток стрела. Юноша неловко дернулся, чуткий крылан ушел в штопор, наездник кубарем слетел на землю, вышибая дух.

Последним, что он увидел, был огромный мохнатый шмель, с жужжанием тяжеловеса, рассекавший эфир. Цветущий сумрак леса уступил полумраку комнаты, расступавшемуся под тусклыми лучами из крохотного оконца.

Незнакомка, чей образ пронизывал все детские фантазии, привычно плела нить. О чем она думала? Ему всегда так хотелось поймать её взгляд, но онаневидяще смотрела куда-то в стену. Она не молода, хоть все еще хороша собой. Мешковатая одежда делала полнее, а туго заплетённая коса прятала силу мягкой волны. Увы, платок скрывал и удивительный цвет, — ей не страшно седеть — густые волосы и без того белы.

И всякий раз ему до смерти хотелось увидеть ее глаза, немного раскосые, темные в полумраке комнаты. Он никогда не видел их на свету, в луче солнца. Для этого она должна выйти из светелки, но она не выходит. Будто пленница. Только вот княгиня не пленница.

— Алион! Демон тебя дери! Что ты там бормочешь? Какие еще глаза? Ты вообще жив? Что это было? — К упавшему юноше подбежал совсем молодой эльдар, из огненных.

Алион очнулся и первое, что он смог различить, были рыжие вихри и яркие серо-зеленые глазища.

— Глаза… ее глаза…, - пробормотал Алион.

— Всевышний! Ал, встать можешь? Лила, где ты там застряла?! — К рыжеволосому огневке подбежала девушка, как две капли воды похожая на брата. Только тоньше. Все в ней говорило о пленительной красоте юности: и нежный румянец на прозрачной светлой коже, и россыпь едва заметных веснушек, и лучистый взгляд из-под длинных темно-коричневых ресниц.

— Лим, что случилось? — От быстрого бега дыхание девушки сбилось.

— Да, Ал зазевался! Я видел, лань была в пяти метрах, Алион прицелился, и вдруг каааак дернет! Сам — кубарем, а добыча ускакала!

— Ал! — Лила обиженно надула губки. — Мы все утро ее загоняли!

— Прости, Лила, рука сорвалась. — Алион смущенно опустил глаза.

— Рука? У тебя? — девушка изобразила изумление.

— А что ты там говорил про глаза? — насмешливо переспросил огненный Лил. — «Ее глаза…»?

— Чьи глаза? — Алион притворился, что не понимает.

— Ты что-то плел о глазах, видимо, сильно ударился! Уж не о Лиле ли ты вздыхал?! — хохотнул огненный Лил.

— Ясно дело! — Возмутился Алион, а Лила фыркнула.

— Идти сможешь? — Участливо спросила Лила.

— Да, наверное, — Алион поднялся с земли, громко и пронзительно свистнул, через минуту на него почти что упал огромный зверь, удивительно похожий на летучую лисицу. — Тише, тише! Да, здесь я, здесь! Не бойся!

Крылан заластился к хозяину, явно чувствуя вину за падение. Юноша почесал за огромным ухом зверя.

— Ладно, делать нечего, надо возвращаться домой, нас заждались, — махнула рукой Лила. — Все равно лань ускакала…».

Лорд-протектор очнулся. Воспоминания отпустили мысли, но вернули к заброшенной усадьбе. От неожиданности он вздрогнул. Крылан, его старый союзник и друг, прилетел сюда по привычке, старой памяти…

Острая мысль снова кольнула Лорда… Кто же виноват?

Он посмотрел на двухэтажный особняк, много лет бывший ему домом. Темные окна зияли пустыми глазницами, мелкая расстекловка окон местами выпала, а карнизы и пороги поросли травой и мхом.

Не таким был дом его детства в воспоминаниях. Крупные капли дождя заставили гостя искать убежище в заброшенном жилище. Алион открыл незапертую дверь, почти ласково проведя по косяку рукой…

«Резиденция Аэлы и Эола, огненных эльдаров, располагалась прямо посреди леса, неподалеку от Врат в межмирье, или, как их здесь еще называли, Грани. Двухэтажный особняк — с широкими окнами, черепичной крышей, духом пирогов и звонким колокольчиком двери — всегда был рад даже самым внезапным гостям.

Кроме того, коттедж окружал чудесный яблоневый сад. Теплыми вечерами высокая трава сада отдавала пряный аромат, стоило только коснуться ее рукой. А по осени трава прятала душистые плоды яблонь.

Хозяева дома, Эол и Аэла, приходились, дедушке Алиона, Алерону Темному, старинными друзьями. В детстве Алион считал их дом своим, как и семью, в нем жившую — свой.

Он знал Аэлу и Эола с первых дней жизни, совсем еще коротенькой, в глазах вечных эльдаров. Аэла заменила ему мать. Теплая и ласковая, лесная дева была доброй эльдарийкой и не делала разницы между кровными детьми и «лесным подкидышем», как ласково любили называть внука Алерона Темного. Ее муж, Эол, считал, что чем больше друзей в его доме, тем лучше!

Рыжие эльдары, не в пример ветви Темных Старших, отличались легкостью характера, веселостью и крайним жизнелюбием. Быть может, эти черты и роднили лесную братию с его дедом, про которого говорили, что он должен был родиться огненным, да вот, Творец ошибся… Алерон был бы только рад сменить масть!

При одной