слишком уж открытое папа не позволит, заставит вернуть. Против ярких цветов ничего не имею, но я не должна бросаться в глаза, словно рождественская ель. Верхняя одежда и обувь не нужна. Да и летняя, пожалуй, тоже. Осень-зима… Вдруг до весны ещё пополнею.

– Сара, Карина! Всё слышали?

Начался настоящий хаос. Вверх взлетали всевозможные платья вместе с вешалками и нестройным рядом отправлялись куда-то в глубь магазина. Я отошла к Шарлин, дабы не путаться под ногами, пока не позовут на примерку. Джеймс весело смеялся и подпрыгивал, пытаясь ухватить за подол танцующие под потолком юбки.

– Генри задержится, – сестра казалась расстроенной. – Должен забрать Джеймса и отвезти к его родителям. Они давно просили внука на выходные.

Крейн работал в бюро расследований. Он иногда оставался на работе лишние часы после ночной смены, но Шарлин не жаловалась на это.

– Не страшно ведь. Если малыш начнёт капризничать, отправишься домой, а я сама закончу покупки. Думаю, здесь приобрету большую часть необходимого. Потом останется заскочить в пару мест за мелочёвкой.

– Ты не понимаешь! Он был чем-то взволнован и… так замученно выглядел. Эта работа его когда-нибудь убьёт.

– Не накручивай себя. Лучше примерь что-нибудь. Вот увидишь, сразу станет легче!

Меня позвала леди Жюли, и я скрылась в примерочной. Следующие полтора часа показались чередой нескончаемых демонстраций того, как на мне сидит то или иное платье. Шарлин неспроста вызвалась помогать – она обладала хорошим вкусом и не обманывала, если что-то не шло.

В итоге я стала обладательницей гораздо большего количества отличных нарядов, чем собиралась покупать изначально. Оплатив доставку по адресу, проводила взглядом уплывшие пакеты и облегчённо выдохнула.

– Спасибо тебе, Шарлин! Мы сделали большое дело. Не оставили меня голой накануне отъезда на учёбу.

Сестра улыбнулась и подняла сына на руки. Он уже клевал носом. Приближалось время полудня, пора было укладывать его на дневной сон. Пока мы пропадали в магазине, прошёл дождь. Теперь небо прояснилось, воздух пах свежестью, а от мощёных тротуаров поднимался лёгкий пар.

– Держу пари, через час снова будет жара! И ты пожалеешь, что так тепло оделась.

Шарлин качнула головой. Спустилась с лесенки в три ступени и обернулась. Я ещё стояла на пороге салона и щурилась на выглянувшее из-за облаков солнце. Сестра вдруг рассмеялась, привлекая внимание. Джеймс смешно морщился, пытаясь сдуть севшую ему на нос маленькую бабочку. Она медленно двигала бледно-голубыми крыльями и улетать явно не собиралась.

Засмотревшись на эту картину, я ощутила странную тревогу.

Время замерло, замедляя чужие движения, превращая воздух в сгустившуюся субстанцию, похожую на клей. Не понимая зачем, повернула голову вправо, в третий раз за сегодня выхватывая среди спешащих по своим делам незнакомцев человека в сером костюме. Вернее, его шляпу, скрывающую за полями половину лица. Медленно опустив глаза, посмотрела на губы. Чётко очерченные, напряжённо сжатые. Красивые. Вот они расслабляются, приоткрываясь. Мужчина делает вдох и шепчет что-то.

А в следующую секунду голова взрывается от истошного крика.

Кричит сестра. От ужаса.

Бабочка на носу Джейми вспыхивает маленьким пламенем, обжигая кожу. Взлетает и раздваивается, создавая свою копию. А потом каждая из новых бабочек превращается ещё в несколько. Огненные мотыльки оседают на волосы и одежду Шарлин, цепляются за ребёнка. Он начинает плакать, не до конца осознавая, что происходит. Вокруг создаётся суета и шум спешащих на помощь людей.

Я, с трудом скинув оцепенение, бросаюсь вперёд. Выхватываю мальчика из рук упавшей на колени сестры, пытаюсь затушить всполохи огня на его жилетке и шортах. Ужасаюсь красным пятнам, расползающимся по коже после контакта с крылышками. Шепчу контрзаклятье, рассчитанное на огненные чары, но оно не помогает. Выбрасываю перед собой руну воды и окатываю нас троих проливным дождём.

Огонь исчезает, но бабочки всё ещё летают над нами, а крылья их опять обретают красно-рыжий цвет.

Вдруг кто-то дёргает меня в сторону. Грубо отнимает ребёнка. Я кричу и вырываюсь, пытаясь перехватить его и снова прижать к груди. Из всей какофонии звуков слышу лишь разрывающий душу детский плач и гулкие удары собственного сердца.

Затем мне зажали рот, подхватили стальной хваткой под грудью и утянули в темноту портала.

Глава 3

Гром среди ясного неба

Сознание меня не покинуло. Напротив, оно резко прояснилось. Мозг заработал, кажется, сам по себе, советуя целиком отдаться инстинктам. Не успел похититель завершить перемещение в пространстве, как я уже знала, что делать.

Ещё в движении запустила ладонь в карман и нащупала камень портала, который вручил мне утром Рабастан. А едва ноги коснулись твёрдой поверхности, извернулась в держащих меня руках и выхватила закреплённый на бедре кинжал. Благо подол не длинный, в юбках не запуталась!

Не успела я что-либо сделать, запястье перехватили, требуя разжать пальцы. Но я упрямо сжимала их крепче, даже не задумываясь, смогу ли пырнуть живого человека ножом.

Напавший полоснул магией. Мышцы свела судорога, и оружие звякнуло о каменный пол.

Скривившись от боли и досады, глянула вверх. Это был он – тот самый мужчина в сером костюме. Только теперь я видела его лицо полностью: ниспадающие на лоб светлые волосы, льдистые серые глаза, воспалённый красный шрам над левой бровью. Мне хватило двух секунд, чтобы запомнить черты. И понять, что до сегодняшнего дня этого человека не видела.

Дёрнувшись, высвободилась из крепкой хватки и отскочила назад.

– Что ты натворил? – выплюнула горевшие на языке слова. – Там же ребёнок! Кто ты такой?

Он молча склонил голову набок, оценивающе меня разглядывая. Словно просчитывая дальнейшие действия.

Похищение явно давно спланировано. Впервые я увидела его за столиком летнего кафе, значит, всё, о чём мы с Шарлин говорили, он мог подслушать. Судорожно сглотнув, попыталась припомнить, мелькал ли в наших словах портал? Если нет, колдун не знает о тузе в моём рукаве, и я могу исчезнуть отсюда в любой момент. Только сначала должна узнать хоть что-нибудь.

– Ты – тот самый некромант, не так ли? У тебя зуб на моего отца.

Что-то в его лице переменилось, черты стали более резкими, в глазах промелькнула