— Мать, конечно, чуть с ума не сошла, когда узнала, куда я еду, но потом привыкла и радовалась, что хоть не в Афганистан, как некоторые другие! Сам понимаешь, есть разница! А когда вернулся живым в первый раз и с кучей инвалюты, так вообще присмирела!

— Дед-то доволен остался? — спросил Лейтенант, поедая датскую ветчину из «утюга» — так здесь называли овальные полукилограммовые банки с этим продуктом. Язык еще болел, но голова чудесным образом прояснилась под благотворным воздействием прохладного душа, жирной пищи и душевного разговора.

— Дедушке, — недобро сверкнул светло-голубыми глазами его новый товарищ, — я привез в подарок японские часы с музыкой. Ему медведь на ухо наступил, а так бы он понял, что играют они «Боже, царя храни!». Надеюсь, это оценят на каком-нибудь приеме по случаю годовщины оказания интернациональной помощи братскому народу Чехословакии!

Внезапно без стука распахнулась входная дверь, и в проеме появился силуэт одетого в гражданские брюки и рубашку человека. Яркий солнечный свет с улицы на мгновение ослепил Лейтенанта, и он не сразу смог разглядеть лицо вошедшего, только почувствовал, что от незнакомца повеяло не полуденной жарой африканских тропиков, а ледяным сквозняком неведомой опасности. Впрочем, возможно, так на нашего героя подействовали два литра только что выпитой ледяной воды.

— Хайль Горбачев! — голос гражданского оказался несколько гнусавым, но довольно приятным.

— Зиг хайль! — дружелюбно ответил Олег. — Как дела у коллег-дипломатов?

Зеленые глаза Лейтенанта, оправившиеся от солнечного шока, наконец смогли разглядеть вошедшего. С виду ему было лет тридцать пять. Он аккуратно вытер пот с рано полысевшей головы и иронично улыбнулся тонкими губами:

— Пытаемся сохранить рабочие места наших братьев-военных!

По-видимому, работник посольства намекал на сложные переговоры Советского Союза со своими африканскими партнерами по поводу необходимости если не платить по уже существующим долгам, то, по крайней мере, начать покрывать текущие расходы полчищ военных и гражданских советников.

— А у меня есть идея!

— Какая?

— Может, нам всем в организованном порядке отправиться на службу к Саддаму Хусейну?

— Боюсь, что старому другу Советского Союза вскоре не помогут даже наши советники! Этот, не побоюсь пафосного слова, цвет советского офицерства!

— Жаль! Мы бы ему за две тысячи баксов в месяц весь Ближний Восток раком поставили!

— Вот она, современная молодежь! Цинизм, крохоборство и беспринципность! Не представляю, как вы сможете построить социализм с человеческим лицом!

Тут до Лейтенанта наконец дошло, что же именно наводило на него ужас в собеседнике Олега. Все время, пока тот разговаривал, его лицевые мускулы сокращались совершенно не в такт тому, что он произносил. При этом темные, почти без зрачков, глаза вообще не принимали никакого участия в разговоре, оставаясь неподвижными и равнодушными, как у акулы. Вся его мимика со стороны напоминала поломавшегося робота-андроида, не поспевающего за своими собственными остротами.

— Лучше б мы строили дома для людей и дороги! Николай Палыч, вы скажите: можно будет на этой неделе подъехать к вам в посольство да по спутнику домой позвонить? У матери день рождения, сами понимаете!

— Заходи, Олег, заходи! — пригласил Палыч, пристально разглядывая Лейтенанта. — И друзей приводи! Вот и товарища…

— Лейтенанта! — подсказал наш герой и закашлялся.

— …Лейтенанта! — подхватил робот Палыч. — И его приводи тоже!

— Кто это? — нетвердым голосом спросил Олега вновь прибывший, когда сотрудник посольства покинул комнату так же внезапно, как и появился.

— Культурный атташе! Что, тебя тоже напугал? Правда, на робота похож? Подпольная кличка — Терминатор! На самом деле мужик он странноватый, но неплохой! Во всяком случае, позвонить в Союз со своего телефона позволяет. Только загадочный какой-то… Непонятно, зачем вообще к нам, военным, ходит… Не за культурой же! Часто и надолго исчезает… Да и разведчик наш его терпеть не может! Может, он из конкурирующей организации?

«…Инкубационный период геморроидальных лихорадок Эбола и Марбург длится 4–7 суток. Начинается заболевание остро, с подъема температуры, сильной головной боли, рвоты, поноса. Затем через 5–7 дней на теле появляется геморрагическая сыпь, возникают носовые и кишечные кровотечения, поражаются печень, почки, легкие, иногда развивается менингит. Заболевание очень часто заканчивается смертью больного… Профилактика заболевания заключается в полной изоляции больного, предупреждении контактов с его кровью и выделениями… Медицинскому персоналу необходимо пользоваться средствами индивидуальной защиты».

Из памятки Министерства обороны СССР убывающим в тропические страны, 1989 год

«Известия», 2 сентября 1989 года

ВИДЕОМОШЕННИКИ

«В столичном магазине „Электроника“, бывает, продают видеомагнитофоны. И по этой причине зимой даже костры перед входом, обогревающие тех, кто томится в очереди ночь напролет, — не такая уж редкость… Как известно, ветераны у нас — это тот народ, на который иногда распространяются „щедроты“, порой их ставят в особую очередь за дефицитом — льготную…»

А. Быков, В. Зайкин

Клуб военной миссии — в прошлом кинотеатр для португальских летчиков — ничем не отличался от тысяч подобных ему, созданных везде, где ступала нога советского замполита. В центре небольшой сцены висел портрет все с теми же навек неразлучными авторами марксистско-ленинской теории. Правда, эти трое гораздо более соответствовали каноническим нормам, чем бородатые негроиды на заборе с таким же бородатым козлом. На стенах висели обязательные стенды. Один был посвящен советско-ангольской дружбе и изобиловал фотографиями Брежнева, целующего своих царственных братьев с темными лицами. Другой, не менее древний, расписывал дружбу с героической Кубой и не отражал новых исторических реалий. Нынче неугомонный Фидель чуть ли не открыто называл Горбачева предателем, а перестройку контрреволюцией. Перед одним из стендов — произведением давно покинувшего миссию крепостного художника (солдатика срочной службы) — в задумчивости стоял человек с восточным лицом. На лице том царило постоянное выражение имитирующего полезную деятельность трутня. Это, разумеется, был хозяин клуба — замполит миссии. По-видимому, советник главного комиссара ангольских вооруженных сил пришел проинспектировать вновь прибывшее пополнение. Когда переводчики уселись в потрепанные раскладные кресла, он сурово обратился к их непосредственному начальнику:

— Товарищ референт, почему ваши подчиненные одеты не по форме?!

Лейтенант и его коллеги невольно вжались в разом заскрипевшие сиденья.

— Разве переводчики у нас отдельная каста?! — не унимался восточный человек.

«Наверное, — подумалось Лейтенанту, — его предок был комиссаром у Тамерлана!»