— И выучить эти две-три сотни слов для образованного молодого человека вроде вас — ерунда на постном масле.

В шекспировской фразе никакого постного масла, разумеется, не было; Андрюха услышал “piece of cake” («кусочек пирога»), но выражение понял правильно.

— Если желаете, сэр, я попробую назвать вам все эти слова поименно, их действительно около трех сотен.

— Вы человек занятый, мне неудобно вас сильно припахивать, — застеснялся Ватников. — Нет, не надо, я их сам в интернете найду.

— Интернет? Я знаю, что это такое, — задумчиво произнес драматург. — Главный показывал мне эту штуку во время одной из наших бесед. Вы знаете, сэр Эндрю, я давно вынашиваю идею одной пьесы. Это будет величайшая из моих драм, и это будет драма о жажде власти, как «Гамлет» был драмой об одиночестве человека в толпе. Так вот, Макбе́т — так будут звать главного героя — по сюжету будет регулярно ходить за советом к черному прямоугольному матовому зеркалу, в котором появляются различные отражения, бесплотные духи и призраки. Так какова ваша вторая помеха на пути к мечте, сэр?

— А вторая помеха, причем пострашнее первой грамматика. Это вообще ужас! Герундиевна сказала, что там времен не то 26, не то 48.

— В самом деле? — Шекспир насмешливо поднял бровь. — Сорок восемь времен? Как это? Как такое возможно?

Собеседники выходили на берег реки — разумеется, это была Темза. На другом берегу возвышалось неописуемой красоты и величия готическое здание (это был Вестминстер, но Андрюха, понятно, этого не знал), а поодаль виднелась довольно мрачная крепость с квадратными башнями, над ней вилась стая черных воронов. Андрюхе показалось, что один из них приветственно помахал ему крылом…

— Вон он, знакомый ваш, — кивнул драматург в сторону Таузра. Господа Шекспир и Ватников проходили мимо последнего на этом берегу двухэтажного дома, окруженного живой изгородью. Дальше шел мост на ту сторону, и мокрый песок у самой реки. Шекспир вытащил из живой изгороди кривую хворостину и решительно подошел к песку.

— Вы знаете, друг мой, я долго размышлял над тем, как на самом деле устроен мой язык, — произнес он. — Я постараюсь вам объяснить, как я его вижу.

Он начал чертить палкой на мокром песке.

— Вы, мой друг (как и ваша многоуважаемая школьная наставница), представляете грамматику в виде бесконечной череды каких-то не то времен, не то правил… Как-то вот так.

И Шекспир набросал палочкой на мокром песке нечто вроде бесконечно длинной таблицы.

— А разве не так?

— Нет, не так. Английский устроен ничуть не сложнее, чем любой другой язык на свете. Главное — соблюдать незыблемое и нерушимое правило: в любом предложении должно быть подлежащее и должно быть сказуемое. Герой и его дело. Вот есть принц датский, и он пронзает шпагой царедворца Полония. Или есть мавританский воевода, и он душит свою жену. Или королева по имени Гонерилья подсыпает яду своей сестре Корделии… В общем, есть кто-то, и этот кто-то делает что-то. Причем именно в таком порядке. Сначала действующее лицо, а потом его действие.

— Да это же вроде и во всех языках так, — сказал Андрюха и тут же вспомнил, что в русском подлежащее и сказуемое спокойно могут меняться местами — «собака бежала» и «бежала собака». А второе, что ему подумалось — что в русском есть миллион фраз вообще без подлежащего, типа «Уже вечереет» или «Рано темнеет». Когда он попытался объяснить Шекспиру о фразах без героя, тот понял с полуслова.

— Да, разумеется, и у нас этот случай есть! Но закон мы, британцы, уважаем. Сказано, что герой должен быть — значит, он должен быть. Всегда. На тот случай, когда войско воюет без генерала, у нас припасен следующий прием: так называемый фальшивый субъект. Фальшивое подлежащее. Некая пустышка, манекен, символ действующего лица. Это слово IT («оно»)!

Так что «Вечереет» по-английски будет «ОНО вечереет». Принцип соблюден, подлежащее и сказуемое — оба на месте. Понятно?

— Понятно! — заулыбался Андрюха.

— Итак, с героем нам все ясно. Он есть, он стоит в начале предложения, и даже если его нет, он все равно есть. Теперь переходим к самому важному. К сказуемому, то есть к глаголу. Глагол чаще всего бывает простой, обычный — да вот хотя бы один из этих: to want, to like, to love, to hate, to work, to play, to fight, to rest…

«Хотеть, нравиться, любить, ненавидеть, работать, играть, сражаться, отдыхать», — понял Андрей.

— Глаголов, конечно, великое множество. Но, как мы с вами уже условились, гнаться за их количеством не стоит. Намного важнее выучить сотню самых ходовых и главных; только выучить очень твердо, — продолжал Шекспир.

— А почему перед каждым глаголом вы произносите ТО?

— Эта частичка делает из глагола неопределенную форму, инфинитив, — продолжал бард. — Именно «Делать», а не «делаю». Вот это ТО и есть первое правило простых глаголов. Инфинитив нам не нужен до тех пор, пока глагол у нас один, типа «Я живу». Но иногда глаголов два. «Я хочу пить» или «он желает воевать». Вот второй в паре и есть инфинитив. Поэтому там, в зазоре между первым и вторым, и стоит это самое ТО.

I want TO sleep.

You need TO fight.

They dream TO rest.

Теперь правило номер два простых глаголов. Вы в курсе, что значит «третье лицо»? Не я и не вы, а «некто третий»?

— Знаю, — отвечал мистер Уоткинсон великому барду. — Он, она или оно.

— Точно! Так вот, в случае, когда подлежащее принадлежит к третьему лицу единственному числу — именно «Он, она, оно» — мы ставим в конце глагола букву S. Вот смотрите:

I want to go…

— Я хочу пойти! — повторил Андрюха по-русски.

— You want to go…

— Ты хочешь!

— Но вот Ее Королевское Величество, Елизавета Первая… WANTS!!!

— Хочет-с! У нас в русском до революции тоже так было! — закричал пораженный Ватников. — Я вот однажды фильм старый смотрел, так там говорили «Их благородие почивать изволят-с». Как бы из уважения… Причем буковку эту ставили именно на третье лицо, «он»! Вот оно откуда идет!

— Отлично! Отлично! Вот вам и первое домашнее задание. Повторите пару десятков глаголов — но не просто повторите, а сделайте из них максимальное количество комбинаций. Ведь это уже сотни фраз! Только помните про два правила — S и ТО! Ты хочешь знать, я хочу спать, Джон Гловер желает продать…

— Джон Гловер желает-с! — заулыбался Андрюха. — Эх, жаль, что нас вот так не учат! Просто ведь!

— Подводим первые итоги! — Шекспиру явно нравилось объяснять азы грамматики понятливому юноше из следующего тысячелетия. — Если у нашего героя есть действие, то есть обычный простой глагол, один или пара, то мы включаем два правила — S и ТО.