раскрыл, но и свободы в выборе исполнения поставленной задачи не урезал. На размышление дал времени до утра, подчеркнув необходимость присутствия чего-то экстравагантного, отличного от привычного. День «Действия» – через день, впрочем, как всегда. Подумалось: «И почему я «Солдат», а не «Пожарный»?».

Забрал причитающиеся мне деньги (на тот период – три тысячи долларов) денежного месячного содержания и отправился на «наш» сервис, он работал и ночью, проверять готовность своего автомобиля, как оказалось, предмета необходимого, незаменимого, и моем случае, сильно переоборудованного. Машина была в порядке, теперь «домой» – в очередное временно-съемно-условное пристанище…

На тот период я уже стал профессиональным «ликвидатором». К этому эпитету прибегаю не столько из-за более цивилизованного звучания, сколько сути ради. Моей основной задачей был поиск информации, относящейся к людям определенных специфик, ее обработки и анализа. Выводы об их опасности для нас и многочисленных проектов, местоположении, передвижении и уровне охраны, докладывались лично Григорию. Он редко принимал решения сам. Иногда они были приговором. Это не значит, что его, скорее всего, исполнял я. «Скорее всего», потому что мне доставалось то, с чем не могли справиться другие.

Ликвидатор – все же не из-за этого. Я должен был ликвидировать возникшую проблему, а прежде понять – является ли она таковой! В подавляющем большинстве случаев обходилось без кровопролития. Григорий, по многим причинам, очень прислушивался к моему мнению, когда дело касалось именно моих разработок. Но мне было позволено коснуться лишь части большого замысла. Я не мог видеть полной картины. Думаю из всех, с кем довелось познакомиться, ее не мог охватить ни один…

Петляя и «проверяясь», дважды проехал по набережной Лефортовского парка, обратил внимание на забор, на столбах которого навершием были шары из бетона величиной в человеческую голову, что показалось неплохой будущей мишенью. Остановился, определяя с позиции «цель» возможную позицию стрелка. Последних оказалось масса, и все удобные. Большинство безопасные, но в 90 % для ведения стрельбы из автомобиля. Отметил про себя точку, на сей раз, просто выбирая место для встречи Григория с оппонентом, с возможным удобным для меня контролем этого мероприятия (в мои обязанности, в том числе, входило обеспечение безопасности моего шефа).

Одним стрелком, понятно, не обойдется, если «стрела»[7] будет массовая, но зато те несколько, которых можно собрать, будут иметь возможность «работать», не задумываясь друг о друге, отрабатывая каждый свой сектор – задача простая и обезличенная. А машины – дело наживное. Проблема лишь со стрелками и с их умением действовать в подобных обстоятельствах. Вопрос об их поиске сейчас не стоял и не встанет для меня никогда!

Определил своё местоположение, понятно, не самое лучшее и не самое рациональное, чтобы не рисковать нарваться на контрмеры. Набросал схемку и через час уже дрых … Через 4 часа ехал на постоянное, до сегодняшнего дня, место «работы», по ходу встретившись со своим человеком, отдав ему прослушанные кассеты, забрав новые. В день мы – я и три моих человека: двое ГРУшников технарей и один бывший капитан пожарный, обслуживали в среднем пять точек съёма информации, в основном, снимаемые аудиозаписи с домашних телефонов, плюс передвижения у отслеживаемых адресов.

Работа, хочу сказать, не аховая, но нужная, без сразу видимого результата, бывшая, лишь одной из составляющих моих обязанностей. Единственный, видимый результат – финансовый. И этот стимул расслаблял моих ребят всё чаще и чаще. Дисциплина была, но, как любой чрезмерно напряжённый процесс, иногда сбоила…

Встав на «точку», занимаешь позицию, в данный момент необходимую, с задачами: почти всегда слежка, опознание, определение манеры поведения и так далее. Работа по цели – это редкое негативное исключение, требующее от меня нечеловеческих усилий в преодолении моральных границ, что так и не вошло в привычку.

В тот момент я воспользовался видеообъективом с мощными зеркальными линзами, выводящем изображение прямо на видеодвойку, с возможностью покадровой, замедленной и обычной записи. Для 1994 года – это крутая техника.

Пока глаза выискивали, находили и сравнивали, слух воспринимал голоса всех, кого записали «жучки», а сейчас воспроизводил диктофон. В этот коллектив попадали разные люди: бабушки-дедушки, супруги, любовники, дети, прислуга, водители, а так же интересующие нас по разным причинам граждане, находящиеся на разных уровнях положения в обществе, иерархии, сферах интересов, будь то домохозяйки, бандиты, коммерсанты, проститутки, чиновники или депутаты. Конечно, охватывал и их родственников, чья телефонная болтовня, как всегда, помогала находить искомое. Почти всегда и везде присутствовали супружеская измена, обман, осуждение и другие людские пороки, которыми мы все, за редким исключением, страдаем. Чем ближе к двухтысячным годам, тем чаще наркомания и самоубийства. Но не это интересовало, а поиск людей, и еще больше – информация, бесценная своей своевременностью.

Прослушав все кассеты, нужное отметив и переписав, жуя при этом очередную сухомятку типа «Сникерса», как всегда, я полностью отдался анализу…

Григорий дал всего сутки, а это непомерно мало! Хотя очень часто бывает и достаточно, если не лениться, действовать дерзко и…, если объект не скрывается. Всего несколько часов простоял я в ожидании и результат не заставил себя ждать.

Искомое лицо появилось так же неожиданно, как и помпезно. Два легковые машины, четыре охранника, действия быстрые, чёткие, последовательные и предупреждающие, не оставляющие и тени возможности, что-либо предпринять хулиганам или любителям с ближних дистанций. Сразу видна возможность подключения, в случае необходимости, административного силового ресурса одного из известных ведомств. Всё это крутится вокруг невысокого человека в очках, которого явно от происходящего распирает. В любой охране можно найти прорехи, тем более их много в подобной, где люди понимают, и, соответственно, ориентируются на то, что нравится боссу, в кажущейся суете подстраиваясь под него и его желания, а так же под своего начальника по служебной лестнице. В подобных случаях желание остаться на хорошо оплачиваемом месте уступает профессиональному долгу. Деньги деньгами, но вот солому им стелить никто не собирался.

Вход и выход запечатлены, теперь домой – изучать.

В голове, то вместе, то попеременно, рикошетируют друг о друга множество мыслей. Я знаю, что когда-нибудь они сложатся в полную картину, и с азартом добавляю в эту массу вновь добытую информацию…

Еду к Грише с уже готовым планом, проезжая набережную с лефортовскими «шарами-головами», представляя, как русский человек эпохи правления Анны Иоановны и бироновщины не преминул бы поставить вместо шаров бюсты прусско-курляндских приспешников, добавив к ним и, восшедших на престол «через» Иоана Антоновича, Брауншвейгскую семейку, да и посшибал их, потехи ради, булыжниками с превеликим удовольствием…

Намедни, ещё раз побывав здесь ночью, возвращаясь от Григория, нарисовал маркером смешную морду на побелке шарика-мишени.