Еще бы! Глядя на своего будущего мужа, Шеннон все больше проникалась уверенностью, что при необходимости он согласится на любые ее условия. В конце концов свадьба — это всего один день, а «Сазерленд Билдинг» — навсегда.

— Вот и хорошо. Венчания тоже не будет. — Она твердо смотрела ему в глаза, ожидая реакции, но Фрэнсис просто кивнул. Наверное, и он понимал, что в данных обстоятельствах слова брачного обещания звучали бы фальшиво и лицемерно. Конечно, многие их не поймут, но пусть мир думает, что хочет. — И, разумеется, никакого списка гостей в сотни имен. Если ваши родители захотят узнать, в чем дело, я им объясню, а если они…

— Мои родители не доставят вам проблем, — спокойно перебила ее Фрэнсис, — они погибли восемь лет назад.

Шеннон запнулась и вспыхнула от злости на саму себя.

— Извините. Извините, Фрэнсис. Меня порой заносит, и тогда кому-то приходится…

— Вам не за что извиняться, вы же не знали. — Он не смотрел на нее, покачивая бокалом. — И раз уж мы заговорили о том, без чего можно обойтись, то как насчет кольца? — Он многозначительно посмотрел на ее левую руку, лежавшую на клетчатой скатерти, и Шеннон понадобилась вся выдержка, чтобы не поддаться импульсу и не убрать ее под стол.

— Меня вполне устроит что-нибудь простенькое.

Фрэнсис нахмурился.

— Простенькое? Дочь Патрика Сазерленда заслуживает самого лучшего. Ваши знакомые…

— Хорошо, решите это сами.

— Вы полагаетесь на мой вкус?

— И на вашу сдержанность.

— Бриллиант, сапфир или изумруд?

— Ни то, ни другое, ни третье. Простое золотое кольцо.

Некоторое время Фрэнсис молча смотрел на нее, потом кивнул.

— Что ж, по-моему, картина начинает проясняться. Проще, сдержаннее, скромнее…

— Вот и хорошо. Если мы поймем друг друга сейчас, то, надеюсь, недоразумений не возникнет и в будущем.

Фрэнсис улыбнулся и поднял бокал.

— За понимание.

Шеннон протянула руку к своему бокалу и с удовольствием отметила, что пальцы совсем не дрожат.

Шеннон едва успела положить трубку телефона, как в кабинет вошел отец. Он заходил уже в четвертый или в пятый раз, находя для каждого визита какой-то совершенно смехотворный повод.

— Ты просмотрела проект договора с Беном Традделом?

— Да, папа.

— И что?

— Все в порядке. Его устраивают предлагаемые нами сроки.

Патрик Сазерленд нервно взглянул на часы.

— А тебе не кажется…

— Я знаю, из-за чего ты волнуешься, но никаких оснований для беспокойства не вижу.

— Понимаешь, милая, Фрэнсис…

— Его самолет прибывает через полтора часа. До аэропорта не больше получаса. Конечно, если ты хочешь встретить мистера Берджесса лично, я с удовольствием уступлю тебе.

Патрик покачал головой.

— Нет, милая, это должна сделать ты, и, по-моему, опоздание недопустимо.

Шеннон сделала глубокий вдох и задержала дыхание, считая до десяти. На счете «семь» ее прорвало.

— Папа, Фрэнсис взрослый человек! Машина заказана, шофер все знает и отвезет его прямиком в отель. Это на случай, если я опоздаю. Что тебя не устраивает?

Патрик пожал плечами.

— Сам не знаю. Просто волнуюсь. Понимаешь, в его жизни происходят большие перемены. Он от многого отказался и…

— Уверена, жертвы того стоят, — съязвила Шеннон.

— Нужно сделать так, чтобы мальчик не пожалел о своем решении.

— Что ты предлагаешь? Чтобы я встретила его у трапа и бросилась ему на шею? Кому это надо, папа? Сейчас семидесятые годы, и мы в Америке, где время, если тебе это еще неизвестно, деньги.

— Я хочу, чтобы ты не просто встретила его, но и помогла устроиться, поговорила, познакомила с городом.

— У меня и на работе дел хватает. — Она сделала выразительный жест в сторону пухлой папки с бумагами.

— Это неправильно, моя дорогая. Вы не виделись почти полтора месяца. Впрочем, — Патрик Сазерленд повернулся и направился к двери, — если у тебя нет времени, чтобы встретить жениха…

Шеннон обреченно вздохнула и встала из-за стола.

— Я его встречу. Более того, поеду прямо сейчас.

До прибытия рейса из Детройта оставалось еще около получаса, и Шеннон решила провести время где-нибудь подальше от зала ожидания, чтобы у Фрэнсиса не создалось впечатления, будто она ждет его, сгорая от нетерпения.

Заняться было нечем, и, как всегда бывает в таких случаях, в голову полезли самые разные мысли. Шеннон давно сделала для себя печальное открытие: размышления — опасный вид деятельности. Полтора месяца назад Фрэнсис улетел в Детройт, и с тех пор она старалась не вспоминать о нем. Мысль о том, что через неделю ей предстоит выйти замуж за совершенно чужого человека, практически незнакомца, сводила ее с ума.

Конечно, можно было убеждать себя, что Фрэнсис не совсем уж и незнакомец, они разговаривали по телефону несколько раз, точнее четыре. Но если быть честной до конца, то надо признать и то, что они всего лишь перебросились парой фраз, да и звонил отец, а она всего лишь брала трубку, чтобы произнести две-три ничего не значащие фразы. Фрэнсис тоже не проявлял инициативы.

Впрочем, отсутствие у жениха и невесты интереса друг к другу ничего не меняло. Хотя до свадьбы оставалось еще несколько дней, все бумаги были уже подготовлены.

До последнего времени у Шеннон в глубине души теплилась надежда на то, что Фрэнсис Берджесс изменит свое решение и отступит.

Теперь надеяться было не на что. Фрэнсис своего не упустит и, если понадобится, женится на гремучей змее, чтобы прибрать к рукам завидный бизнес.

Что касается самой Шеннон, то она приняла решение три месяца назад, когда отец впервые обмолвился о своем плане, задолго до знакомства с Фрэнсисом Берджессом. Учитывая, что ей было абсолютно все равно за кого выходить замуж, то почему бы не порадовать по крайней мере того единственного близкого человека, кто еще оставался у нее? Тогда же она сказала отцу, что полностью доверится его мнению. Наверное, кого-то и удивила бы такая слепая и даже безрассудная вера дочери в мудрость отца в столь щекотливом вопросе, но Шеннон знала: на кого бы ни указал перст главы компании «Сазерленд Билдинг», его выбор не может быть более несчастлив, чем тот, который сделало ее сердце.

Джейсон…

Шеннон редко позволяла себе вспоминать о Джейсоне Крамере, это было примерно то же самое, что сыпать соль на открытую рану. Боль перестала быть постоянной, она ушла вглубь, затаилась, но могла вырваться в любой момент, при одном лишь напоминании об утрате, полоснуть по сердцу неожиданно, без предупреждения, не дав собраться и приготовиться. Так случилось и сегодня…