настолько много, что хотелось прикрыть нос рукой или блевануть. Только вот девчонка, которая продолжала висеть у меня на шее, никак не давала мне этого сделать.

— Бра-а-атик! — тёрлась об меня сестра. Ну, отлично. Теперь у меня была одна цель: нужно было придумать, как отмыться от этой вони. — Я так скучала. Я даже комнату твою убирала всё время, пока ты был в больнице. Ты же поиграешь со мной? Правда, правда?

— У тебя ещё старший брат есть, — отметил с улыбкой Сергей. — Только ты с ним почему-то никогда не хочешь играть.

— Он вредный и мерзкий, — сморщилась девочка. Ну, зато искренне ответила на вопрос, несмотря на суровый взгляд родителей, после её фразы. — Фу!

— Не смей так говорить, Екатерина! — грубо обрубила её Мария. — Он твой брат! К тому же наследник нашей семьи.

От этих слов девочка ещё больше скривилась, я же просто ждал, когда с меня уже слезет эта маленькая тушка. С учётом того, что сил во мне почти не было. Ощущение, что тело, словно свинцовое. Тяжело, да и слабость давила.

Наконец-то Мария, схватив за руку Екатерину, быстро поднялась девочку так, что та отцепилась от меня. Я же смог подняться на ноги и стал отряхиваться от пыли и грязи. Не то, чтобы её было слишком много, просто слишком любил аккуратность. Причём во всём.

— Мам, — обратилась внезапно Екатерина к Марии. — А почему братик со мной не разговаривает? Он что, обиделся? — внезапно она стала шмыгать носом, а в уголках глаз скапливалась влага. — Я что-то сделала братику?

— Нет, — уже успокаивающим тоном произнесла женщина. — Просто он после больницы, ему до сих пор не здоровится. Я же говорила тебе.

— Он что, теперь стал дурачком? — неожиданно поинтересовалась девчонка.

Я скривился. Значит, она нападает ни с того, ни с сего на людей с криками и воплями, а дурачок здесь я. Ну, замечательно.

— Не говори так, — снова начала хмуриться Мария. — Просто ему сейчас тяжело. Скоро он снова станет самим собой.

— Значит, он со мной поиграет, как только станет снова самим собой? — обрадовалась Екатерина.

— Да, — мило улыбнувшись, кивнула в ответ мать. — Конечно.

— Ура! Братик будет со мной играть!

Да, вот только у меня об этом почему-то забыли спросить. Я, конечно, понимаю, что толком не имею право голоса, но всё же — я и сам в праве решать, что мне делать. А играть с детьми, я как-то особо не планировал.

Не думайте, не то, чтобы мне не нравились дети, просто я совсем не знал, как с ними взаимодействовать. Конечно, они милые, да и вырастают быстро. Но я предпочитал общаться с людьми, которые уже выросли из возраста, когда разговаривают с игрушками и наливают невидимый чай в маленькую чашку. Но самое печальное, это когда взрослые, во время таких игр, им ещё и потакают.

А потом проблемы с психикой, полное отсутствие принятия реальности и прочие проблемы. А если этот человек ещё и эспер, то всё… считай, пропавшая душа.

Вообще, эсперы — забавный народ. Люди со сверхъестественными способностями, энергию которых питает камень внутри тела, всегда странные. Ну, как. У каждого человека есть свои тараканы в голове, так вот у эсперов их был целый рой. Так ещё казалось, что самки этих самых тараканов каждый день плодятся, рождая всё больше новых.

Если взглянуть на статистику, то каждый второй из них имеет какую-нибудь свою характерную “фишку”. Например, Павел — наш бывший врач мафиозной группировки. Этот ненормальный только и мечтает создать какого-нибудь Франкенштейна, втихаря экспериментируя над телами людей.

Органы — его страсть. А с появлением такого направления, как робототехника, это превратилось в произведения искусства. Его личного искусства. Создание идеального киборга стало для него мечтой всей жизни. Он даже мне помог при создании личного робота, несмотря на то, что я и сам мог бы легко справиться с задачей.

Но его знания по анатомии помогли мне завершить помощника, который сейчас, даже неизвестно, где именно находился. И, кстати, интересно: кто глава новой мафии? Есть ли она вообще после моей смерти. Нужно было как-то это выяснить.

Ну а, пока…

— Братик, я проведу тебя в твою комнату! — снова набросилась на меня Екатерина, только в этот раз ухватилась за руку и потащила к широкой лестнице, что располагалась по центру зала первого этажа. — Тебе, наверное, пока сложно одному.

Вообще-то, нет. Но кого это сейчас волнует, я прав?

— Только аккуратнее, Екатерина! — предостерегла её мать. — Рома ещё…

— Да, да! — выкрикнула небрежно девчонка так, словно пыталась отвязаться от Марии. — Я знаю! Мы будем осторожны.

Жаль, что я в этом не был уверен. Во всяком случае, с ней я точно не ощущал себя в безопасности, скорее наоборот. Было очень нехорошее предчувствие, которое терзало меня на протяжении всего нашего пути до моей комнаты.

Когда одна из высоких белоснежных дверей открылась перед моим носом, а Екатерина, остановившись, широко улыбнулась и пригласила меня рукой внутрь, я перешагнул порог и первое, что почувствовал это ту самую приторно сладкую вонь. Но если это зловонье ещё можно было как-то проветрить, то розово белые тона комнаты, уже вряд ли можно было как-то исправить.

Что. За. Фигня?

Это точно моя комната? Больше похоже на какой-то кукольный домик для “Барби”, а не спальню. А ещё я едва заметно, но всё же уловил носом кошачий запах. Не то, чтобы мне не нравились коты. Скорее я был не против, что они существуют где-то вдали от меня. В другой Вселенной, например.

Если уж и говорить про животных, то я больше предпочитал собак. Хотя, наверное, многое зависит не столько от вида животного, сколько от его характера, ума и…

— О! — воскликнула Екатерина, пока мой глаз подёргивался от “модного” оформления, видимо, сделанного специально для меня моей сестрой. — Акакий!

Ак… кто?

Я удивлённо посмотрел на девчонку, которая радостно наклонилась вниз. Опустив за ней взгляд, я увидел огромный пушистый комок, который проходил мимо нас, но был замечен цепким взором Екатерины. Судя по тому, как он пытался удрать от неё, это уже был не первый случай, когда ему не удалось тихо прошмыгнуть мимо девочки.

Когда она взяла его на руки (хотя с учётом того, что ростом он был почти с неё, то я был не уверен, кто кого поднимает), его недовольная морда посмотрела прямо на меня. Ощущение, что его не только Екатерина замучила, но и сама жизнь. Таких унылых и обиженных на весь мир морд я ещё никогда не видел.

— Смотри, братишка! Смотри!