Я знаю, что Рик прав, но не могу рассказать о том, о чем ещё в полной мере не осведомлен сам.

– Придет время, и вы узнаете все детали и цели Энтони. Первая задача – взять дочь врага. Не вредите ей без причины, но если будет сопротивляться – примените силу. Без нанесения увечий, – раздаю бесстрастные указания. – На сегодня все, Рик. Я спешу, – быстро покидаю конференц-зал, проскальзывая в едва освещенный коридор нашего офисного здания. После полуночи здесь проблемы со светом. Стены имеют зеркальное покрытие, что создает чертовски зловещий и неприятный эффект. Эффект того, что за мной наблюдают. Но куда бы я не посмотрел, единственного наблюдателя, которого я могу видеть – это я сам.

Двигаясь вперед, поворачиваю взгляд и вглядываюсь в свое отражение – наспех замечаю такое знакомое и абсолютно бесчеловечное выражение лица Киана Морте. Железная маска, которую я ношу уже очень много лет. Кстати, о масках… надо будет сказать своей ассистентке, чтобы приготовила лаконичную и простую, без всей этой типичной венецианской вычурности.

Вспомнив о комментарии друга, осознаю, что Риккардо всегда отличался тем, что умел видеть дальше своего носа, за это я его и уважаю.

Но было бы глупо рассказывать Рику детали плана Энтони, учитывая то, что даже сам дон мало осведомлен о веществе, которое ему необходимо.

О веществе, за которое все пять семей могут поубивать друг друга, не оставив на фамильном древе живого места.

Энтони назвал это вещество «цветком бессмертия».

И я ещё не знаю, что это, бл*дь, такое.

Но я узнаю. Узнаю, что так до одержимости нужно нашему, мать его, боссу.

И если он так маниакально в нем нуждается и живет мечтой об обладании «цветком», значит, я должен заполучить его первым. Не для него, а для себя.

Потому что мой единственный шанс на спасение и бегство из этой проклятой семьи – это обладание тем, что Энтони Морте дороже жизни.

КИАН

Прежде, чем я начну, вы кое-что должны знать обо мне.

Есть несколько моих личных правил и убеждений, которые лицемерно противоречат кодексу чести семьи – омерте и другим многовековым традициям кланов мафии.

Каждый сам за себя.

Выживает сильнейший.

Мы приходим в одиночестве в этот мир и уходим аналогично.

Люди, подобно животным, делятся на хищников и добычу. И это нормально.

Чувства, зависимости, истинные привязанности – это слабости, которые я не могу себе позволить.

Одной, самой потаённой «ахиллесовой пяты» в моей жизни мне вполне достаточно.

Истинной привязанностью я называю те, что выходят за рамки клановых и семейных. В семье Морте все, так или иначе, подчиняются одному человеку – боссу клана, Энтони Морте. И, как правило, из страха подохнуть мучительным образом, остаться без денег, власти, ощущения значимости и защиты мафии.

Все семьи имеют строгую иерархию, где каждый имеет свои задачи и цели и служат, в конечном счете, самой верхушке – отцу семьи, который без труда способен найти уязвимую точку в любом человеке и давить на неё до конца дней жизни солдата.

Подчиняться не в моих правилах. Не в моем характере.

Я скорее сдохну, чем преклоню перед кем-либо голову, даже перед Энтони Морте.

И я ненавижу каждую проклятую секунду, в которой я вынужден жить и действовать, соблюдая его законы и правила игры.

Все мое существо стремится к тому, чтобы подчинить самому, завязать на каждом невидимую нить управления, которую я, при необходимости, смогу натянуть до предела, ментально взяв «шестерку» за горло.

Казалось бы, сделать из меня марионетку невозможно. Но и в моей стальной броне нашлась открытая рана.

Я долго сопротивлялся, всю жизнь убегая от своей темной сути, от генов хищника, закодированных в моем ДНК.

Но от самого себя убежать нельзя.

И я совру, если скажу, что быть частью криминального мира мне не по нраву, что ощущение власти не туманит и не пленит мой разум, позволяя забыть о … черт, прочь. Не стоит погружаться в сентиментальные воспоминания и прокручивать в памяти моменты, когда в темной бездне моей судьбы вспыхнула она – мощнейшая вспышка света.

Я был вынужден стать частью преступного мира. И я должен быть частью семьи, клана, пока моя вендетта не обрушится на виновников определенных и разрушительных событий, а я не найду способ вернуть самое бесценное, дорогое… возможно, навсегда утраченное.

Сокровенное.

Казалось бы, со времен первых пещерных людей прошло более десяти тысяч лет, и человечество могло бы стать более осознанным, мудрым. Куда менее диким, кровожадным, беспринципным.

Современные технологии заменили нам древние орудия труда, а оружие стало смертельно быстрым и мощным. Мы обернули себя в роскошные костюмы и дорогую одежду, но не стали цивилизованнее дикарей, до последней капли крови воевавших за свои территории. Они рвали друг другу глотки во имя «вождя», загоняли под ногти колья в качестве пыток и добывали бесценную информацию для племени.

Мало что изменилось.

Хорошие манеры, кодексы чести, вынесение официального приговора перед нападением – все это пыль в глаза.

Мишура и видимость развитости, пелена для услады глаз «мирных жителей». Так называемых, добропорядочных граждан в бесконечной игре мафии, правоохранительных органов и правительства.

В этой игре не так важно кто ты – член китайской триады или итальянской cosa nostra. Находишься ли ты внутри преступного синдиката, противостоишь ему в лице полиции и ФБР или являешься жертвой…

Неважно, потому что вне зависимости от того, кем ты являешься, тобой, как и дикарем из древнего племени, руководят инстинкты.

Инстинкт самосохранения.

Продолжение рода.

Стремление к власти.

И в моих поступках часто нет так называемой логики.

Логика поступков личности – это иллюзия, потому что если мы начнём разбирать её, делить на части, мы придем к тому, что у истоков все равно стоят основные инстинкты.

Я достаточно мудр, чтобы благосклонно признать то, что мы по-прежнему живем в «каменных джунглях» – в месте, где правят законы природы и естественный отбор.

И когда я поднимаю кольт и направляю его на дрожащего от страха человека, мной руководит не жажда убить и отнять душу, а банальный инстинкт.

Мы не убиваем без необходимости, а высшие члены мафии не делают это своими руками. Но правда в том, что когда босс клана отдает неоспоримый приказ, щелкая пальцами, ни у кого из нас не остается выбора.

Кто-то назовет меня бессердечным животным, дьяволом во плоти, и я не стану оправдываться. Погружать обвинителя в причинно-следственную связь и объяснять, как все есть на самом деле.