но вместо того, чтобы заняться стиркой, долго наблюдала за стараниями Хаары и наконец открыла рот:

– Тебе уж сколько зим минуло? Отчего отец замуж не выдает? Старая дева никому не нужна.

Хаара изо всех сил скрутила мокрую тунику. Только не это… не снова.

– Вон, Гален себе жену ищет. Его скончалась зимой, так он еще мужчина в самом соку. И детишки у него крепкие… помогать будут. Слышь, девица?

Хаара стиснула зубы. «Спокойно, игнорируй ее».

– Что за девки пошли… Я к вам еще наведаюсь. Вот что значит отсутствие матери в семье.

Бросив мокрые вещи в тазик, Хаара поспешила к дому, так и не ответив противной бабке. «За собой следи, карга», – подумал она, чувствуя омерзение от мысли стать чьей-то женой: стирать, готовить и рожать до конца дней. Ну уж нет… только не это.

– Я так больше не могу, – бросила девушка за ужином, пристально наблюдая за тем, как Карлайл поглощает пресное рагу. Мужчина поднял вопросительный взгляд.

– Я поеду в столицу.

– Зачем?

– Там мой дом.

Мужчина дожевал овощи и медленно отложил вилку в сторону.

– Твой дом здесь, и он единственный. Что ты хочешь найти в Архорде?

– Хочу увидеть его.

Мужчина хлебнул браги и уставился на девушку.

– Глупо. И бессмысленно. Ты ничего не изменишь, и у нас не так много денег, чтобы тратить их на сиюминутные прихоти. Другие времена, смирись. Мы уже не живем в прошлом, его нет.

– Думаешь, мне жалко монет?

– Ты их не зарабатываешь, чтобы жалеть.

Девушка поджала губы.

– Ну да… я всего лишь пашу с утра до ночи, чтобы у нас была жрачка и чтобы ты ходил в чистом. О мои мозоли можно затачивать ножи. А еще я терплю то, что всякие бабки льют мне в уши: «Отец не справляется, почему ты до сих пор не замужем?» Ты бы только знал, как мне хочется треснуть по их мерзким рожам… Вообще-то, все равно, я не спрашивала разрешения. Можешь перестать быть нянькой.

– Ты забываешься, Хизер. С каких пор твой рот стал такой помойкой?

Девушка вздрогнула, услышав собственное имя, произнесенное с укоризной. Оно резало слух, как острый клинок, и вызывало волну неприятных воспоминаний. Незатейливой вереницей друг за другом всплывали образы прошлого: высокие дворцовые своды, умирающий отец, что в лихорадочном бреду выкрикивал имена детей; сражения, отнимающие жизни родных, кровь младшего брата, холодная соленая вода, врывающаяся в легкие, последний возглас Иландара. Правила, что были придуманы давным-давно, обрекли ее родных на страдания, как и многие предшествующие поколения. Считалось, что только так можно удерживать крепкую власть в руках законного правителя. Истинный король не должен знать жалости.

Хизер вспомнила старшего брата: его искаженное лицо перед тем, как упала в воду. Она пыталась убедить себя, что проиграла из-за слабости и что Иландар действительно способен стать хорошим королем. Однако минуло три года с тех пор, как его забрала могила.

– Хаара… мое имя Хаара, – произнесла она тоном, не терпящим возражений. – Как ты и сказал, другие времена. Они рождают другие манеры.

– Послушай, Хаара, я не разделяю твоих чувств по поводу гибели брата, и мне чужда ненависть, которую ты питаешь к новому королю. Все это – не наше дело.

– Он не король, а трусливая шавка, – процедила девушка сквозь зубы. – Настоящий король мертв. Его предали.

– Вот именно. Иландар мертв. Этого уже не исправить.

– Верно. Трупы не возвращаются к жизни, но он должен быть отомщен.

– То, о чем ты грезишь, невозможно воплотить. В жизни так случается… людей убивают другие люди, преследуя гнусные цели. Помни, что Иландар тоже пытался убить тебя ради трона, быть может, это отмщение за тебя.

– Как ты смеешь так говорить?! – возмутилась девушка. – Мой брат исполнял долг, как и все мы! Ронан умер за то, чтобы наша страна никогда не подверглась опасностям из-за распрей, я готова была умереть за это, а ты смеешь осуждать Иландара? Он делал то же, что и наши предки, потому что так предписывалось наследнику! Никому не всадил нож в спину, мы сражались честно, и я честно проиграла.

– У тебя не хватало знаний и навыков, какая в этом честь? К тому же ты девушка, а вы от природы слабей, вы не предназначены для битв насмерть. Мудрый король должен был это предусмотреть.

– О, ну так пойди и выскажи это останкам отца! Или Бердрору Дефоу, ведь по его милости мы все варимся в этом проклятом котле! Иландар в этом не виноват. Тогда я была слабее, но это не значит, что сейчас я такая же.

– А какая ты?

Хаара промолчала, не зная, что ответить. Сильно ли она изменилась за прошедшие годы? И в какую сторону? Карлайл тяжело выдохнул, чувствуя, что переубедить воспитанницу не удастся. Она давно хотела этого. Не осмеливалась сказать вслух, но мужчина видел, что Хаару тянет назад, в место, из которого она чудом выбралась живой. Лицо ее исказили враждебность и прикрытая равнодушием мука. Рана из прошлого снова начала кровоточить.

– Хорошо, – согласился он, – я поеду с тобой в столицу, но мы там не задержимся.

– Можешь остаться, я не пытаюсь уговорить тебя следовать моим прихотям.

– У меня нет другой цели в жизни, кроме как защищать твое высочество, пока не погибну сам. Еще пару лет назад я сказал бы, что это безумие. – Карлайл выдохнул и обвел взглядом их жилище. Взглянув на девушку, он уловил еле читаемую тень на ее лице. Неужели не уступит? Иногда Хаару посещали взбалмошные мысли, но здравый смысл Карлайла гнал их прочь, однако в этот раз мужчина чувствовал – что-то изменилось. Пусть он откажется или попытается вразумить ее, девушка не отступит. Может, в какой-то степени она права? Для человека, выросшего в шумной столице, прозябание в деревне может стать худшей пыткой. Не случится же большой беды, если они ненадолго уедут. Хаара посмотрит на Архорд, поймет, что все дороги там давно закрыты, и перестанет рваться. Возможно, есть смысл уступить. – Мы лишь посмотрим бой на Арене, ты утолишь интерес, и мы вернемся, согласна?

– Как пожелаешь. – Хаара махнула рукой, будто пыталась избавиться от назойливой мухи, и, взяв пустые тарелки, отправилась их мыть.

Она снова вспоминала дворец, пусть и не без ностальгии. Будто бы выбрала из двух зол меньшее. Сбежала от боли в рабство. Грубые раны затянулись, синяки сошли, и только ночные кошмары не давали принцессе возможности забыть о том, кто она такая. Поначалу Хаара верила, что они однажды прекратятся, ровно до того дня, как по королевству разнеслась весть об