— Да-да, профессор Лэнгдон! — с явным облегчениемвоскликнул молодой человек. — Спасибо, что так быстро перезвонили. МистерСоломон очень хотел с вами поговорить. Сейчас я вас соединю. Побудете немногона линии?

— Конечно.

Дожидаясь ответа Соломона, Лэнгдон с улыбкой посмотрел набланк Смитсоновского института.

«Уж кого-кого, а лодырей в клане Соломонов нет».

Генеалогическое древо Питера украшали многочисленные именапреуспевающих магнатов, влиятельных политиков и нескольких выдающихся ученых —некоторые даже были членами Лондонского королевского общества. Единственнаяоставшаяся в живых родственница Питера, сестра по имени Кэтрин, унаследовала«научный» ген: она была ведущим специалистом в передовой области человеческихзнаний под названием «ноэтика».

«Для меня это все китайская грамота», — подумалЛэнгдон, припомнив, как год назад, на приеме в доме Питера, Кэтрин пыталасьобъяснить ему суть ноэтики. Лэнгдон внимательно выслушал Кэтрин, а потомответил:

— Больше смахивает на магию, чем на науку.

Кэтрин игриво подмигнула и заметила:

— Они связаны теснее, чем вы думаете.

В трубке опять зазвучал голос секретаря:

— Простите, у мистера Соломона сейчас телефонноесовещание. Никак не может освободиться. Сегодня у нас все на ушах стоят!

— Ничего страшного, я перезвоню.

— Видите ли, он попросил ввести вас в курс дела. Выпозволите?

— Конечно.

Секретарь глубоко вдохнул.

— Как вам наверняка известно, ежегодно в знак признательностинашим щедрым благодетелям Смитсоновский институт устраивает торжественныйвечер, на который съезжаются многие представители культурной элиты.

Лэнгдон знал, что по количеству ноликов в банковском счетенедотягивает до культурной элиты. Впрочем, Питер все равно мог его пригласить.

— По традиции перед торжественным ужином ежегоднопроизносится программная речь. Специально для нее Смитсоновскому институтувыделили Национальный скульптурный зал.

«Лучший зал в Вашингтоне», — подумал Лэнгдон, вспомнивроскошное помещение, где однажды слушал лекцию о политике: в огромном зале, гдевдоль стен красуются тридцать восемь статуй выдающихся американцев, идеальнымполукругом расставили пятьсот складных стульев. Когда-то в Скульптурном залезаседала палата представителей.

— Загвоздка вот в чем, — продолжал молодойчеловек. — Лектор заболела и только что сообщила нам, что не сможетвыступить. — Он умолк, потом продолжил: — Мы спешно ищем ей замену. МистерСоломон очень на вас надеется.

Лэнгдон ответил не сразу.

— На меня?! — Такого он точно не ожидал. —Питер может подыскать более достойную кандидатуру!

— Он сразу предложил вас. Профессор, не скромничайте.Наши гости будут в восторге от вашего выступления. Мистер Соломон просит васпрочитать ту же лекцию, что и на канале «Букспэн-ТВ», это было несколько летназад, помните? Вам даже не надо будет готовиться. Вы рассказывали о символах вархитектуре нашей столицы… прекрасная тема для такого вечера.

Лэнгдон в этом сомневался.

— Если мне не изменяет память, речь шла скорее омасонской истории здания, нежели…

— Вот именно! Насколько вам известно, мистер Соломон —масон, как и многие его друзья, приглашенные на вечер. Поверьте, они судовольствием выслушают вашу лекцию.

«В общем-то ничего сложного», — решил Лэнгдон. Вселекционные материалы он хранил дома.

— Что ж, я подумаю. Какого числа мероприятие?

Секретарь смущенно кашлянул.

— Видите ли, сэр, оно состоится сегодня.

Лэнгдон расхохотался:

— Сегодня?!

— Поэтому мы и всполошились. Институт попал в оченьнеловкое положение… — Секретарь заговорил быстрее: — Мистер Соломон готовприслать в Бостон частный самолет. Полет займет всего час, и к полуночи вывернетесь домой. Знаете терминал деловой авиации в Бостонском аэропорту имениЛогана?

— Найду, — неохотно признал Лэнгдон.

«Неудивительно, что Питер всегда добивается желаемого».

— Чудесно! Сможете подъехать туда, скажем… к пятичасам?

— Ну, ничего другого мне не остается! — усмехнулсяЛэнгдон.

— Я просто хочу порадовать мистера Соломона, сэр.

«Питера все хотят порадовать», — подумал Лэнгдон и, невидя другого выхода, сказал:

— Хорошо, передайте ему, что я согласен.

— Замечательно! — с огромным облегчениемвоскликнул секретарь. Он сообщил Лэнгдону хвостовой номер самолета и прочуюнеобходимую информацию. Интересно, Питеру Соломону хоть кто-нибудь отказывал?

Вернувшись к кофемолке, Лэнгдон подкинул в нее зерен.«Лишний кофеин сегодня не повредит, — подумал он. — День предстоиттрудный».

Величественное здание Капитолия расположено у восточнойоконечности Эспланады, на плоской возвышенности, которую городской архитекторПьер Ланфан назвал «пьедесталом в ожидании монумента». Размеры участкавпечатляют: больше семисот пятидесяти футов в длину и трехсот пятидесяти в ширину.Площадь внутренних помещений Капитолия превышает шестнадцать акров; зданиенасчитывает пятьсот сорок одну комнату. Неоклассическая архитектура следуетобразцам Древнего Рима, идеалы которого немало послужили основателям Америкидля создания законов и культуры новой страны.

Новый пост охраны Капитолия расположен под землей, в недавнозаконченном экскурсионном центре, под великолепным стеклянным сводом.

Недавно принятый на работу охранник Альфонсо Нуньесвнимательно рассматривал приближающегося посетителя. Бритоголовый мужчинанесколько минут простоял в вестибюле, заканчивая телефонный разговор. Егоправая рука висела на перевязи, а сам он слегка прихрамывал. Судя по изношеннойармейской куртке и наголо обритой голове, к посту охраны шел военный. Военнослужащихна улицах Вашингтона всегда хватало.

— Добрый вечер, сэр, — сказал Нуньес, следуяпротоколу службы безопасности, который предписывал обращаться к любомупосетителю мужского пола, входившему без спутников.

— Здравствуйте, — сказал незнакомец, осматриваясьв почти пустом помещении. — Сегодня у вас тихо.

— Финал Национальной футбольной лиги, — пояснилНуньес. — Весь город болеет за «Редскинз».