– Конечно.

Натали зашла в дом, налила воды в стакан и принесла Юханнесу.

– Спасибо, – сказал он, быстро осушил стакан и протянул его Натали. Вытер пот с лица подолом футболки, выпрямился и провел рукой по блестящим волосам.

«Черные, как вороново крыло, – пронеслось у Натали в голове. – Какие красивые».

– Хорошо здесь бегать? – спросила она, просто чтобы что-то сказать.

– Не то слово – просто фантастика. Это место… – он покачал головой, словно не находя слов. – Я учусь в Школе искусств в Фенгерскуге, и никто из тех, с кем я говорил, никогда здесь не был. Невероятно, такая красота. Но я только рад, – продолжал он с улыбкой. – Так приятно побыть тут одному.

Он кивнул в сторону Натали.

– А вы здесь чем занимаетесь?

Натали колебалась. Слова будто застряли в горле и не хотели выходить наружу, желали спрятаться и оказаться в состоянии покоя. Они устали постоянно служить ей, поддерживать нескончаемую игру. Но в то же время что-то в нем привлекало ее.

К тому же нельзя было не признать, что вблизи кожа его оказалась гипнотически нежного, оливкового оттенка. Она бы с удовольствием рассмотрела ее украдкой. Интересно, какие гены и жирные кислоты так выгодно окрашивали кожные покровы?

– Я замеряю выброс парниковых газов на болотах, – ответила Натали и заправила прядь волос за ухо. – Среди прочего. То есть буду замерять. Я еще не начала.

– Парниковые газы? Это для какого-то предприятия?

– Нет… Я пишу диссертацию. По биологии.

– Ничего себе! Интересно. – В его взгляде появилось что-то резкое. – Было бы здорово узнать об этом поподробнее, – произнес он. Помолчал немного, прощупывая обстановку, а потом продолжил: – Ну, не буду мешать. Еще увидимся, я здесь почти каждый вечер бегаю.

Он снова поднял руку, на этот раз на прощание, и направился в сторону парковки.

Пока Юханнес удалялся, Натали рассматривала его мускулистые ноги. «Длинные и гибкие, – думала она. – Выносливые».

В последующие дни Натали старалась не выходить из дому в те часы, когда Юханнес совершал свои пробежки. Она посматривала на него из окна, не подходя близко.

В один прекрасный вечер Натали поддалась порыву и приготовила целый термос чая, а потом села перед домом с кружкой как раз в то время, когда он пробегал мимо.

– Не хотите чаю? – крикнула она.

Юханнес остановился, провел ладонью по щеке и удивленно поднял брови. Натали не могла определить: то ли он просто удивлен, то ли считает ее предложение весьма странным. Она тут же пожалела о том, что проявила инициативу. Однако Юханнес ответил: «С большим удовольствием» и подошел к ней. Натали ощутила радостное волнение. Она принесла молоко, сахар и вторую кружку и поставила все это на маленький столик.

Юханнес сел на стул. Движения его были спокойные и мягкие, точно выверенные. «Полная открытость, никаких тайн, – пронеслось у нее в голове, и тут же отозвалось холодком в груди: – Как я, только наоборот».

Юханнес положил в чай несколько ложек сахара. Заметив ее скептическую улыбку, он рассмеялся.

– Я знаю. Мой отец был марокканцем, потребность в сладком у меня в крови.

Вечернее солнце быстро опускалось.

– Интересно здесь учиться? – спросила она.

– Вполне. Хорошие преподаватели. Приятные однокурсники. Все тихо-спокойно, так что можно многое успеть.

– Неужели не бывает одиноко? Надоедает же все время только заниматься.

– Разве что чуть-чуть. Но если хочешь общаться – пожалуйста. И концерты, и вечеринки, все это есть. – Он повернулся к Натали, как бы переводя фокус на нее. – Расскажи лучше ты. Как ты планируешь организовать работу? Вот ты говоришь, что замеряешь парниковые газы. Как это делается?

Она рассказала о пробах, которые собиралась взять в выходные. Юханнес слушал с большим интересом.

– А тебе компания не нужна? – спросил он. – Все это так увлекательно звучит. Я бы с удовольствием посмотрел. Могу помогать или носить что-нибудь… Как скажешь.

Наступило молчание.

Внутри у Натали все перевернулось: тонкий соблазн переплетался в душе с тупым и грубым ощущением опасности. И над всем этим мысль о том, что еще одни руки в работе не помешали бы.

– Тебе правда интересно? – Она смотрела в одну точку прямо перед собой. – Ну, почему бы и нет. Мне будет намного легче.

«Сначала надо выбраться в болота одной, без Юханнеса, – думала она. – Необходимо встретиться с болотом один на один. К тому же надо подготовить измерительные станции». Для этого ей придется воткнуть в землю отпиленные фановые трубы в двенадцати местах. Потом прикрутить к ним крышки с маленькими резиновыми пробками, в которые можно будет воткнуть иглы для забора газа.

В то утро она проснулась необычно поздно. Стук в голове был не таким сильным, как раньше. Зато нарастало беспокойство, наполняя собой все тело, разливаясь из грудной клетки к голове и обратно к животу. Она ощущала себя наркоманом во время ломки. Ее наркотиком было отрицание и вытеснение действительности. «Зачем тебе это надо? – спрашивал черт, сидящий на правом плече. – Что ты тут забыла? Возвращайся домой». Никакого ангела на левом плече не было, просто пустота. Стертое пятно. «Я», – подумала Натали вслух и почувствовала, как глаза обожгли слезы.

Она неспешно позавтракала. Приоткрыла дверь, чтобы ощутить дыхание прекрасной осенней погоды, несколько раз прошлась между комнатой и кухней. Составила список того, что нужно не забыть при замерах.

Тропинка, ведущая к болотам, шла прямо от ее домика. Просто вставай и иди. Ничего сложного. По крайней мере, не должно быть.

В конце концов так она и сделала, не думая, – так обычно заходят в холодную воду. Просто потому, что это правильно, потому что знаешь, что потом тебе будет хорошо.

Ее ноги на тропинке. Ее тело на этой земле, снова. Время между сейчас и тогда, спрессованное до толщины крылышка мотылька, уничтоженное взмахом крыльев.

Натали шла по тропинке. Потом свернула к болоту в том месте, где были сколочены пять потертых досок. Похоже, с ними никто ничего особо не делал, хотя, может быть, немного подправили.

Все-таки пятнадцать лет прошло.

Приглушенный свет, холодный воздух. Местами пожелтевшая, местами посеревшая земля. Деревья, которые всегда казались ей низкорослыми и кривыми, теперь почтительно склонились в ее сторону. Они кланялись и кивали. Точно приветствуя ее.

Натали тоже здоровалась с лесом, постепенно оттаивая и открываясь. Время вышло из рамок, рассыпалось не мелкие кусочки, и Натали почувствовала себя частью всего вокруг. Как будто части мозаики, составляющие ее, совпадали с частями, образующими этот мир.

Она долго шла медленным шагом, пока, наконец, не нашла пару высоких кочек, где можно было присесть и прислониться к сосенке.