уничтожить уникальное существо неизвестного вида. Монтун, так стали называть эту тварь. Походы неизменно заканчивались для кобольдов скверно: не каждый из них в итоге возвращался в Керфен. А те, кто вернулись, с трудом могли описать, что с ними произошло.

Тем не менее Венни вызвался добровольцем в этот поход. Ему удалось пережить первую встречу с Монтуном, а вот капитану его группы — нет. После чего Венни назначили главным, и вот уже он вел в бой собственный отряд.

Их шаги раз за разом тревожили белую траву и поднимали облака костной пыли. Кобольд, что шел впереди Венни, озирался в поисках противника. Двумя руками он сжимал рукоять меча, лезвие которого заметно покачивалось из стороны в сторону. Нечто на противоположной стороне поляны, похожее на огромный серый булыжник, сдвинулось с места.

Идущий впереди кобольд на мгновение замер, а затем снова двинулся, даже чуть ускорив шаг. Венни не обучал троих своих подчиненных лично, но основной урок они усвоили — если человек отдал приказ, страх смерти не должен останавливать кобольда.

Они добрались до центра поляны. С этого места было ясно видно, что существо, на которое они отправились охотиться, походило на огромную жирную гусеницу высотой в человеческий рост, неповоротливую и, на первый взгляд, совершенно не интересующуюся тем, что происходит вокруг.

Пока не было ясно, заметил их Монтун или нет. Венни хотел приказать своим подчиненным сбавить шаг, открыл было рот, в это время все и случилось.

В ушах кобольда вместо шума листвы и крика птиц над головой раздался писк и шипение, взор заволокло непроглядной белизной. Венни ничего не видел и не слышал, казалось, это длилось вечность и он уже никогда не сможет воспринимать мир как прежде. Он стоял и ждал, когда все закончится так или иначе.

Зрение постепенно возвращалось, он видел всю ту же поляну и вытянутый в стороны камень вдалеке, который был вовсе не камнем. Писк в ушах все не проходил, Венни знал, что пищать будет еще минут десять.

Кое-что изменилось, пока он был слеп. Кобольд перед ним превратился в обугленный остов, меч выпал из его рук, подняв облако костной пыли.

Венни обернулся. Два кобольда, что шли позади него, также превратились в обугленные статуи. Они сплавились друг с другом плечами, стояли с раскрытыми словно от удивления ртами, из их глоток валил черный дым.

Венни ощупал себя на всякий случай, хоть это и было излишним — Монтун никогда не ранит, он убивает или милует.

Никаких повреждений Венни на своем теле не заметил. Он выронил лук, поднял руки к небу и засмеялся, не слыша сам себя.

— Я человек! — крикнул он. — Я теперь тоже человек!

Все прошло в точности, как он задумывал. Он отправил кобольдов на верную смерть, и они выполнили его приказ, не задавая вопросов. Его охватила радость, какой он не испытывал ни разу за долгие годы в бытность учителем.

Венни развернулся и пошел прочь от поляны, делать здесь было уже нечего, разве что и дальше испытывать судьбу, ожидая уже своей смерти.

Через полдня он вернулся в Керфен. Кобольды окружили его и принялись утешать, мол, в следующий раз обязательно повезет и Монтун будет повержен. Венни с трудом мог сдержать улыбку, настроение у него было великолепное, он чувствовал себя чем-то большим, чем был до этого. Но это ощущение со временем прошло и нужно было готовить новый поход на Монтуна.

Глава 1

В свои восемнадцать лет Кенрон Амелот слышал немало охотничьих историй, которые заканчивались гибелью их героев. Иногда герои этих историй все же выживали, но лишь благодаря удаче и счастливому стечению обстоятельств. Особенно были популярны рассказы об охотниках, погибших нелепой смертью по вине существ, считавшихся безопасными.

И уж никак Кенрон не ожидал, что однажды станет героем одной такой истории. Об этом случае в Дайгоне говорили еще долго, и не только из-за необычности случившегося. Вскоре жизнь в стране переменилась кардинальным образом, желающие узнать, с чего именно все началось, сходились во мнениях, что встречу Кенрона и Элион можно было назвать точкой отсчета всех последующих событий.

История началась, когда дом Амелотов покинул последний сосед. В том, что во всем квартале остался лишь один заселенный дом, была вина и самого Кенрона.

Он жил в Керфене, городе, силами иноземного Зенната построенном на дайгонской земле с разрешения ее лидера. По договору между двумя странами (хотя ходили слухи, что Зеннат и не страна вовсе), некоторые здания Керфена — резиденция регента, оружейная, госпиталь, рынки — будут считаться зеннатской территорией, ими и будет править регент Барглис напрямую. Жилые дома останутся дайгонской территорией. Таким образом, хоть у Керфена и был номинальный глава города со стороны Дайгона, фактически управлял там регент Барглис, ведь он решал, когда и как будут работать все важные службы города.

И угораздило же Кенрона однажды спасти Барглису жизнь. Произошло это четыре года назад при обстоятельствах, о которых юноша предпочитал не вспоминать, но вместе с тем не мог и забыть.

Недавно регент решил, что его спаситель уже достиг какого-то подходящего возраста или материального достатка, чтобы вернуть давний долг. Правила проживания в квартале, где жил Кенрон, изменились. Кобольды стали предоставлять еще больше услуг. Казалось, они день и ночь придумывали, что еще могли бы сделать для самых удачливых охотников города. Поднялась и плата за проживание. Вот только семьи Амелотов это повышение цен не коснулось, в том и была благодарность регента за его спасение.

Семьи, жившие по соседству с Кенроном, одна за другой начали съезжать. Никто из бывших соседей не собирался покидать Керфен — все же охота в окрестных лесах приносила хорошие деньги, поэтому они перебрались в менее дорогие кварталы.

Видя, какие неудобства решение Барглиса доставляет соседям, Кенрон отправился к нему, чтобы отменить подъем цен или хотя бы позволить жителям квартала самим решать, какие услуги покупать, а какие нет. К слову, не так много дайгонцев могли заявиться к Барглису и о чем-либо его попросить. Регент же остался непреклонен, своим бархатным голосом он заявил, что вот уже скоро, через месяц или два, квартал заселят самые богатые люди Дайгона. И только здесь они смогут получить ту роскошную и комфортную жизнь, которую заслуживают.

Все эти богачи, как понимал Кенрон, были либо успешными охотниками, как он сам, и рисковали жизнью за роскошь, либо дайгонцами, которые нашли способ наживаться на охотниках. Первым он желал хорошенько подумать, прежде чем отдавать деньги, заработанные в