и стало причиной для появления частенько звучавшей шутки о том, что нас похоронили в десять раз глубже любых мертвецов.

Разумеется, все факты в пользу обвинения ясно просматривались в материалах дела Хайренса. У него было сомнительное прошлое, чего и следовало ожидать от серийного убийцы: он был рискованный одиночка, чуть не сжег дом во время химического опыта, а позже спрыгнул с крыши гаража, чтобы опробовать свои самодельные крылья из картона; его родители были склонны к жестокости и регулярно сталкивались с денежными проблемами; у него за плечами были серийные кражи со взломом, начиная с тринадцати лет; он обвинялся в нарушении законов об оружии; он учился в исправительных школах. Судя по краденым книгам, которые нашлись у него, включая «Половую психопатию» Ричарда фон Краффт-Эбинга, а также по альбому, составленному на тему нацистов, Хайренс, похоже, испытывал неослабевающий интерес к сексуальным извращениям. У него даже обнаружили собственный переносной хирургический набор. Инструменты были слишком маленькими и хрупкими, чтобы ими удалось разделать тело, но интерес, проявляемый к подобным вещам, явно не улучшал положение того, кто признался в посмертном расчленении ребенка.

Само признание вышло достаточно прямолинейным, за исключением эпизодов с соучастником по имени «Джордж Мурман». Следователи решили, что для преступника это была возможность спасти репутацию, «альтер эго», «другое я», тот, кто «довел его до этого». Джордж – второе имя Хайренса, а Мурман, как решили следователи, сокращение от слова «убийца» (murder man). Похоже, наше исследование вскоре продемонстрирует нам классический случай перерастания замысла кражи в убийство, когда хозяева дважды непредвиденно оказались дома во время взломов. В дальнейшем ситуация обостряется и приводит к жестокому убийству маленькой девочки. Хайренс официально подписал признание не один раз, а дважды, оба раза в присутствии адвокатов.

С прочими деталями дела тоже все было в порядке. Убийства совершались в тех же районах, где Хайренс грабил дома. Можно обозначить эти адреса его «зоной комфорта». Задержали преступника в разгар кражи со взломом, и он пытался стрелять в полицейских, пока один из них, сообразив, что происходит, не разбил об его голову керамический цветочный горшок. Хайренс попал в медицинский изолятор Брайдуэлл, связанный с тюрьмой округа Кук. Несмотря на свою фрагментарную учебную подготовку, подозреваемый оказался достаточно умен, чтобы поступить в прославленный Чикагский университет в возрасте шестнадцати лет. В этом Хайренс повторил подвиг других печально известных чикагских убийц, Натана Леопольда и Ричарда Лёба, осужденных за жестокое убийство 14-летнего соседа и троюродного брата Лёба, Бобби Фрэнкса, причем из камеры смертников их вытащила только пылкая защита легендарного адвоката Кларенса Дэрроу. Местная пресса следила за тем, чтобы ни одна из подробностей нового дела не ускользнула от запуганной и жаждущей новостей публики. Газета Chicago Tribune назвала убийство Сюзанны Дегнан одним из самых жестоких убийств в Америке со времен дела Лёба – Леопольда.

Поступив в престижный университет, Хайренс специализировался на электротехнике и продолжал грабить частные дома, магазины и апарт-отели[4]. Мизерные суммы денег, драгоценности и странные штучки, которые он воровал, свидетельствуют о нем как о человеке, больше заинтересованном во всплеске адреналина, нежели в прибыльной преступной деятельности. Если этот парнишка смог до такой степени мысленно разграничить свою жизнь, то, возможно, горестный призыв поймать его прежде, чем он убьет снова, мог иметь какой-то смысл. Можно даже объяснить эти незрелые каракули психологической попыткой отделить интеллектуально одаренного «Билла Хайренса» от зловещего «Джорджа Мурмана».

Наиболее убедительными были вещественные доказательства: отпечаток пальца Хайренса обнаружился как на записке о выкупе, так и на окровавленном дверном косяке в квартире Фрэнсис Браун. Отпечаток с записки с требованием выкупа в итоге вызвал сомнения, поскольку не набрал необходимых пятнадцати точек сравнения (их было девять; ФБР требовало минимум двенадцать). Но тот, что нашли на месте убийства Браун, совпадал идеально точно.

В таком контексте сущность дела проясняется. Сидевший в тюрьме долгие годы, умный и склонный к самоанализу, Хайренс располагал бесконечным временем для размышлений. Он позволил своей психике пренебречь реальностью и убедил себя в том, что хоть он и матерый серийный вор, но в тех трех убийствах, взятых на себя, он не виновен.

Мы изучали дело Уильяма Хайренса в течение многих лет после того, как включили его в наш «Проект по исследованию личности преступников» – первое организованное исследование, в котором удалось соотнести каждый этап насильственного преступления с тем, что преступник думал и делал в это время. Это исследование легло в основу научной дисциплины, доказавшей свою точность и полезность при поиске и судебном преследовании серийных убийц, насильников и других жестоких, хищных преступников в течение более чем сорока лет, благодаря многим тысячам расследований и судебных процессов.

В 1987 году, почти через десять лет после моей беседы с Биллом Хайренсом, в Куантико приехал Джо Хоргас, детектив из соседнего округа Арлингтон, штат Вирджиния. Долгие годы Хоргас упорно занимался расследованиями, и после этой работы, которую я считаю блестящей и вдохновляющей, он предположил, что нащупал связь между преступлениями в Арлингтоне. Дерзкие взломы, жестокие изнасилования и ужасающие убийства с изнасилованиями, совершавшиеся на протяжении нескольких лет в этом городе, перекликались с аналогичными преступлениями в соседней Александрии и в окрестностях Ричмонда. Многие другие сотрудники полицейских управлений этой связи не улавливали. Однако Хоргас был убежден в ее существовании. По его мнению, серия преступлений восходит к арлингтонскому убийству Кэролин Хэмм, 32-летней женщины-адвоката, в 1984 году.

После того как мы выслушали презентацию детектива и изучили все собранные им доказательства – от времени и метода перехода к физическим и поведенческим особенностям до выбора жертв и лабораторных отчетов, – мы согласились, что случаи почти наверняка связаны. В нашем деле очень мало абсолютных понятий, в психологической криминалистике – ни единого, но это было чертовски хорошее совпадение.

Затем Хоргас поразил нас неожиданным выпадом. «На самом деле, дело Хэмм закрыто просто потому, – пояснил он, – что одного человека арестовали, отправили под суд и приговорили».

Ничего себе!

Хоргас рассказал нам о Дэвиде Васкесе, 37-летнем латиноамериканце, которого полиция Арлингтона арестовала спустя две недели после убийства. Он жил с другом по соседству с Хэмм, и двое свидетелей видели его около дома убитой. Когда детективы обыскали его комнату, они нашли там порнографические материалы с изображением женщин с кляпом во рту и обездвиженных веревками, а также тайно сделанные фотографии женщин на разных стадиях