Такова была предыстория вступления петровской России в Великую Северную войну 1700–1721 годов. Великой ее называли в старой Российской державе в силу огромной исторической значимости, напряженности и продолжительности.

За всю свою историю Россия так долго еще не воевала.

…На начало вступления России в Северную войну шведы имели в Эстляндии, Лифляндии и Ингерманландии (то есть в Приневье) немалое число регулярных войск – до 17,5 тысяч. Но почти все эти силы были разбросаны на большой территории крепостными гарнизонами, полевых войск имелось немного. Артиллерия при большом числе орудийных стволов была в своей массе крепостной, и для боевых действий в поле не годилась.

С другой стороны, для главной королевской армии, ее резервов собственно в самой Швеции на водах Балтики не виделось никаких препятствий для переброски на восточные берега «внутреннего» моря этой страны. Вопрос стоял только во времени перехода флота Карла XII с десантируемой армией от датских берегов в порты Эстляндии.

Воспользовавшись бездействием союзника России польского короля Августа II с его саксонскими войсками под Ригой, король Карл XII во главе шведской армии (32,5 тысячи человек, 37 орудий), воодушевленной быстрым разгромом Дании, отправился морем на восток, оставив на датской земле часть войск. Нельзя говорить, что это было сделано исходя из событий начала Северной войны.

Что касается Шведского королевства, то, по словам известного историка И. Андерсона, автора «Истории Швеции», «превосходные мобилизационные планы существовали у нее уже давно». Касались они, в первую очередь, восточного соседа. Шведы, как известно, зарились на земли Русского Севера и сам Новгород не одно столетие. Новгородщина была уже в «шведском плену» в злую годину Смуты в начале XVII века. Возвращать ее пришлось первому воцарившемуся Романову.

«На Москве» было также известно, что «шведы давно имели намерение к войне против россиян, и сделан был проект, чтоб Новгород, Псков, Олонец, Каргополь и город Архангельской завладеть, дабы с иностранными областьми весьма купечество у России пересечь». О том писал один из приближенных к Петру I людей, П.П. Шафиров, в своем «Рассуждении». Историки не расходятся во мнении, что рано или поздно Швеция напала бы на Россию. Но случилось так, что петровская Россия сама решилась на войну за утерянные ранее ею земли.

Карл XII, перебрасывая главную королевскую армию на север Прибалтики, в Эстляндию, не думал оттуда идти к Нарве. Для него важнее было снять осаду с Риги, главного города шведских владений здесь. Пунктом высадки был избран удобный для этой цели портовый Пернов (Пернау, ныне Пярну, Эстония). Он находился на полпути между Ригой и Ревелем (Таллином). Шведская армия, высадившись в Пернове, начала свое движение на юг без марш-бросков, будучи уверена в своем превосходстве над саксонскими войсками польского короля.

Август II, узнав о разгроме Дании и начале движения шведской армии в Лифляндию, незамедлительно снял осаду Риги и поспешно направился в пределы Речи Посполитой. Быстро догнать саксонцев Карл XII реально не мог, поэтому он изменил план своих действий. Он повернул свои войска на север, в Ревель, чтобы оттуда выступить прямым путем к Нарве и нанести удар по русской армии под ее стенами. После этого он решил вновь заняться Августом Саксонским. Так у короля-полководца вызрел план сражения с царем Петром I.

Нарвское сражение 1700 года стало первым крупным сражением во время Великой Северной войны между русской армией царя Петра I и шведской армией короля Карла XII у города Нарва 19 ноября. Поставив задачу открыть для России выход в Балтийское море, Петр I решил, прежде всего, отвоевать у Швеции Нарву и Ивангород. В той ситуации это было стратегически верное намерение.

Нарва представляла собой хорошо укрепленную крепость на левом берегу судоходной реки Нарова (Нарва) в 14 километрах от ее впадения в Финский залив. Ивангород (построенный русскими в начале XVII века) находился на правом берегу реки, служил крепости предмостным укреплением. Местность вокруг Нарвы была лесистой и болотистой. После осенних дождей дороги стали труднопроходимыми для войск, особенно для обозов и артиллерии.

16 сентября 1700 года русская армия осадила эти города-крепости. К 19 ноября численность русских войск составила около 35 тысяч человек (27 тысяч пехоты, 1500 драгун, более 5 тысяч поместной конницы) и 145 орудий. Из них 118 доставили из Москвы (61 мортира, 7 гаубиц и 50 трехфунтовых пушек), остальные (больше старые) пищали и пушки – из Новгорода и Пскова. Ошибкой командования петровской армии было то, что артиллерию «распылили» по 7 большим осадным батареям, нигде не делая концентрации пушечного огня для пробития брешей в крепостной ограде. Поэтому желаемого результата от бомбардировок вражеской крепости не виделось.

Столкновения со шведами, стоявшая непогода и наступавшие холода делали свое дело. К началу сражения под Нарвой в русском осадном лагере находилось (по разным подсчетам) до 900 человек раненых и до 2 тысяч больных. Эти люди «выпали» из армейского строя.

Шведский гарнизон Нарвы и Ивангорода (комендант полковник Г. Горн) насчитывал 1,9 тысяч человек (1300 пехотинцев, 200 кавалеристов и 400 вооруженных горожан) и 400 орудий. Крепостные стены были солидными, и для пробития в них брешей требовалась осадная артиллерия крупных калибров и время. У подступившей к Нарве русский армии таких мощных орудий и достаточного числа зарядов не оказалось. С их подвозом дела с каждым днем становились все хуже и хуже.

Русские войска расположились в одну линию в виде полукруга на левом берегу фронтом в поле и флангами к реке. Правое крыло (здесь находился единственный понтонный мост через Нарову) составили дивизия генерала А.М. Головина и гвардейские Преображенский и Семеновский полки, центр заняла дивизия генерала князя И.Ю. Трубецкого, на левом крыле встали дивизия генерала А.А. Вейде и поместная конница боярина Б.П. Шереметева (5 тысяч человек). Боевой порядок не имел глубины и резерва, что сказалось на исходе предстоящего сражения.

На протяжении всего фронта (около 8 километров) были построены контр– и циркумвалационные линии, промежутки между которыми занимали склады и временные жилые бараки, что серьезно затрудняло маневр войск. Фланги линий упирались в Нарову. Фронт был обращен не к крепости, а на запад и состоял из инженерных укреплений в виде земляной насыпи со рвом (апроши). Осадными работами руководил наемный инженерный генерал Л.-Н. Аларт. Вал в итоге оказался невысок, а ров – неглубок.

Для обеспечения осадных работ и ведения разведки на ревельской дороге была выдвинута поместная конница Шереметева. Она проделала за три дня немалый путь в 120 километров и имела ряд небольших столкновений с «партиями» (отрядами) шведской кавалерии. От пленных стало известно, что в Эстляндии появилась главная королевская армия во главе с самим Карлом XII, которая, по всей вероятности, скоро пойдет к осажденной русскими Нарве. В таком случае Шереметев должен был перепроверить такие важные данные, но он этого не сделал.

Шереметев, чья дворянская конница зашла далеко в чужие земли, решил отступить ближе к осажденной Нарве. О том боярин сообщил царю: «В такое время без изб людям быть невозможно, и больных зело много, и ротмистры многие больны». Петр I в ответе выговаривал Шереметеву за присущую ему медлительность и осторожность, на что тот оправдывал свои действия: «И я оттуда отступил не для боязни, – для лучшей целости и для промыслу над неприятелем. С сего места мне свободно над ними искать промыслу и себя остеречь».