Установлено, что здоровый олень может продолжительное время бежать со скоростью 80 км/час; волк с такой скоростью бежит не более 3–5 мин, после чего его бег замедляется. Если дикий олень не может уйти от волка, значит, он болен копытной или какой другой болезнью или его легкие поражены ленточным червем, ноздри забиты личинками носового овода и т. п. В любом случае гибель его от волка — это быстрое избавление от мук для него самого и прекращение распространения болезни в стаде. Фарли Моуэт [20], проводивший наблюдения за волками, пишет, что они очень редко обременяют себя «выбраковкой» в стаде сытых взрослых быков-оленей потому, что не могут догнать их и знают это. Гораздо больший интерес волки проявляют к смешанным стадам, состоящим из важенок с телятами и молодых оленей, потому что больных и уродливых особей больше среди молодняка, не прошедшего еще сурового естественного отбора. Молодых оленей волки испытывают упорнее, чем взрослых. Моуэт отмечает, что волк иногда преследует молодого оленя 300 м, и если на этой дистанции олень не проявляет слабости и усталости, погоня прекращается. Но если олень болен, волк догоняет его и убивает.

Санитарную роль волка уже понимали охотники прошлого. В одной из легенд саамов [35] Каврай — старший брат в семье богов, который заботится о здоровье людей и зверей, избавляет их от болезней, решил навести порядок в делах своей невестки Разнайке-Настай — владелицы оленей и пастбищ. В ее хозяйстве животные так расплодились, что им стало тесно. Они выгрызли все пастбища и ягель вплоть до голого песка и камня. Начался падеж оленей от голода. Для людей Саамеедны (так называют саамы свою землю) наступили тяжелые времена. Хорошо, что Каврай вовремя спохватился и создал волка. А для защиты от волка он подарил человеку собаку, его верного друга. Волки набежали и сразу очистили всю землю от падали. Жили волки, жили и олени. Волки не давали оленям размножаться без меры. Вот почему саамы обычно волков не били: волка создал сам Каврай, и сотворен он не зря, он — лесная собака.

Бережное отношение к зверям, вообще к природе, было свойственно охотникам минувших времен.

К. М. Рычков [24], изучавший быт эвенков, с удивлением отмечал, что они не видят разницы между собой и животными и даже признают превосходство животных во многих отношениях над людьми. По их представлениям, полезные животные имеют такие же души, как и человек. Рычков писал: «Животное, не нужное тунгусу, он никогда не убивает напрасно, считая это тяжким преступлением под страхом возможности убить какого-либо сородича в образе животного» [24, с. 95].

Охотники древних времен причисляли себя к какой-либо группе зверей или птиц. Животное рассматривалось как существо разумное, которое не терпит оскорблений и понимает речь человека. Звери добровольно или под влиянием духа-покровителя, дававшие себя убить, после смерти не прекращали своего существования. Отсюда — ритуалы по умилостивлению убитого животного: охотники пытались накормить его самыми лакомыми кусочками, приговаривая, что это не они убили его, а кто-то другой.

Особое место в ритуалах отводилось медведю. Большинство племен охотников полагало, что медведь когда-то был человеком. Медведи считались умными животными, способными слышать и понимать, что о них говорят. По исследованиям Е. А. Крейновича, нивхи считали медведей своими родственниками, горными людьми. Медведи-люди, по их мнению, живут родами, как и нивхи-люди. Отсюда — сложные церемонии обращения с медведем. Поэтому убивать зверя можно было только для еды и ни в коем случае для продажи или на обмен.

В. А. Туголуков [31], изучавший жизнь эвенков-охотников, тоже обратил внимание на их бережное, заботливое отношение к природе. Неукоснительное следование давним традициям при добыче диких зверей эвенки-охотники объясняют кратко и точно: «Боимся, что прекратится».

Охотники древних времен бережно относились и к птицам. Из гнезд диких птиц, например, не полагалось забирать все яйца. При загоне линных — неспособных летать — гусей охотники разговаривали с ними, благодарили их за то, что гуси пришли к людям, убеждали их, что ничего плохого им не сделают. Всех гусей не убивали, часть обязательно выпускали на волю.

Гуси, утки, куропатки и другие промысловые птицы считались, по-видимому, неисчерпаемым ресурсом. Малочисленное население Севера не могло существенно уменьшить многомиллионное поголовье промысловых птиц. Да и время охоты на них было кратким и менее прибыльным по сравнению с охотой на оленя. Еще и сейчас старики на Севере, в частности нганасаны, перелетных гусей называют «вечным мясом».

Бережливое отношение к природе называют промысловым культом. Основа этой традиции — материальная, свидетельствующая о понимании необходимости сохранения природных ресурсов, от которых зависит жизнь охотника. Здесь необходимо различать и идеалистическую сторону — одухотворение, «очеловечивание» природы. Кстати, эвенки так же, как и другие охотники, не стреляли в спящего зверя, неспособного к обороне или бегству. Не убивали обычно и хищников: волков, орлов, воронов, сов. Это — немясные животные.

По воззрениям северных охотников прошлого все животные и растения живут родами. Так, олени, лоси, медведи, орлы, т. е. каждый вид животного, это обособленный род разумных существ, равный людям. Любому роду зверей так же, как и любому роду людей, свойственна родовая месть, родовая собственность. Отсюда и определенная этика охотников: норма убивания зверя. Дух-покровитель рода того или иного вида зверей разрешает убивать зверя только для еды. Да и охотник-то как будто не убивает его — зверь сам к нему идет по велению духа-покровителя.

Д. К. Зеленин [15] считает, что коренные народы Севера не едят грибов именно потому, что это еда самого главного их животного — оленя. Многие народы Севера не ели «ягоды медведя»: малину, морошку, смородину, хотя вообще-то растительную пищу употребляют: черемшу, корни и листья трав.

Интересны наблюдения И. С. Гурвича [9], проведенные в северной Якутии. Он отмечал, что у охотников раньше существовал обычай, по которому запрещалось уничтожать всех диких оленей из стада, загнанного в глубокий снег или в загон. Часть животных выпускалась. В противном случае обиженный дух мог наказать охотников длительной неудачей, т. е. голодом.

Это отношение к природе коренных охотников Севера, живущих в условиях первобытного родового строя, любопытно сопоставить с отношением к природе, животным людей феодального строя, бывших земледельцами.

В низовьях р. Индигирки, в селении Русское Устье, среди якутов проживало около 300–400 русских — потомков землепроходцев. Жили они там с середины XVII в., сохранив язык и обычаи 250–300-летней давности. Подобное же изолированное население было и в низовьях р. Колымы. Жили они оседло, занимались рыболовством, оленеводством, собаководством, охотой. Имели лошадей, а некоторые семьи — даже крупный рогатый скот. В отличие от местных охотников (якутов, юкагиров) русские ели грибы и заготавливали