— Алеком можешь звать, — налив в кружку с отбитой ручкой чая, Лестер хмуро оглядел Пенни в одежке с чужого плеча. Смотрелась забавно и так растерянно, что даже злость поубавилась. Мало что ли дурех на свете, на всех не набесишься. — Шоколада нет, сладостей тоже. Авторы видят Пенни и Алека такими)d2e4c433-744e-417a-8799-8af08a47eaba.jpg

ПЕННИ

Одежда пахла чистотой. Льюис почувствовала приятное расслабление. Незнакомец всё меньше походил на маньяка и, тем более, на каннибала, с которым себя всё чаще сравнивал. Пенни казалось, что он и сам нервничал не хуже неё, странно шутил… Или не шутил? В любом случае, сейчас она не ощущала никакой неприязни к нему.

Девушка выдохнула и направилась туда, куда ушел мужчина. Закутком за стеллажом оказалась кухня. Мужчина подвинул к ней тарелку, которая громко прогремела по деревянному столу. Еда походила на ту, что дают в солдатской столовой — каша и тушенка. Пенни сначала замешкалась, но вдруг ощутив ужасный голод почти бросилась на еду. Горячая еда согревала желудок и туманила мозг. Ещё бы — в лесу она так промокла и замерзла!

“Алек” Мысленно девушка проговаривала его имя и украдкой поглядывала на хозяина дома.

Пенни наконец решилась начать разговор:

— Я понимаю, что я нежеланный гость… — она замешкалась, — Уйду завтра, как только станет светло.

Пенни взглянула на свой вымокший рюкзак. “Да… лишь бы дождь закончился”

— Правда, кажется, я заблудилась. Буду признательна, Алек, — девушка опустила глаза, — если покажешь дорогу к большой тропе. — она вычерчивала круги ложкой в тарелке с кашей.

Льюис заметила раскрытую книгу с какими-то пометками. “Интересно, о чем он читает?” Она перевела взгляд с книги на лицо Алека, будто в поисках ответа: его волосы были растрепаны, но не выглядели небрежно, а скорее, такая прическа только добавляла ему брутальности. Хотя, куда еще брутальнее с такой-то бородой? Она разглядывала его скулы и нос, брови и лоб — морщинки между бровями делали его лицо хмурым. Пенни поймала себя на том, что уже откровенно пялится на мужчину, поэтому взглянуть в его глаза она так и не решилась. Она доела остатки еды и расслабленно откинулась на спинку стула.

— Спасибо за сытный и согревающий ужин, — Пенни улыбнулась, — получилось довольно вкусно.

Она рассматривала дом с удивлением: здесь было как минимум две комнаты. Место где они сидели было огорожено большим стеллажом с книгами. Некоторые из книг выглядели весьма потрепанными. “Возможно, его любимые” — девушка вспомнила свою зашерканную книгу и лицо Джерри, когда тот дарил ей этот чудесный роман в новой мягкой обложке, с хрустящими страницами…

Её взгляд устремился в окно — дождь и не думал прекращаться. Периодически лес освещали молнии и вдалеке всё ещё слышались раскаты грома. “Даже в такой глуши мне не отделаться от воспоминаний” — Льюис почему-то представила, как она бодро шагала по лесу вначале и кричала во всё горло ругательства и улыбнулась, но тут же с тоской посмотрела на рюкзак — скорее всего, книга промокла, как и вся её одежда. И, по-хорошему, надо бы всё достать и просушить, но девушке было так жутко уютно, что даже двигаться не хотелось.

— Шоколад… Нет, я не люблю сладости. Но “Шоколад” люблю. Перечитывать. Это моя любимая книга. — Пенни мягко улыбнулась и повела плечами.

— Как-то здесь прибрано, — она хихикнула, — давно ты здесь живешь… один? У маньяков из моих нелюбимых книг и фильмов всегда бардак. — Льюис почувствовала некий задор — ей стало интересно, удастся ли заставить нового знакомого улыбнуться?

Алек

Много ты понимаешь, девочка", — взгляд, насмешливо-сомневающийся, прошёлся по гостье. Одежда с чужого (его!) плеча смотрелась мешковато, от того хрупкое это создание казалось ещё большим ребенком. Студенткой первых курсов — не более. Не то серые, не то зелёные глаза, пугливо-обиженные, как бывает у котенка, наступи ему хозяин ненароком на хвост. Мокрые ещё волосы, бледная кожа — бродячая кошка не иначе.

А все туда же. Понимает она!

Понимающих Алек вообще не жаловал. Вся эта гвардия психологов, терапевтов и прочих сострадателей, лучше тебя знающих, что ты хочешь, как тебе быть и где у тебя проблемы. И женщины. Пониматели высшего уровня. Ничерта не смыслят, но так и рвутся раскромсать тебе грудину скальпелем любопытства.

— Далеко пойдешь? — вполне искренне полюбопытствовал Лестер. Еды на его тарелке почти не осталось, в отличие от гостьи он привык не размазывать кашу, а есть ее. Как известно, если не успел, то рискуешь сдохнуть голодным, что так себе удовольствие, между прочим.

— После такого ливня развезет все тропы. Ты свои брендовые кроссовки после первого же шага оставишь трясине. Леший будет рад, — после сильного дождя дороги тут были ни к черту. Алек обычно брал с собой палку, чтоб иметь шанс не растерять обувку по пути следования. Причем, он-то дураком не был, выбирал берцы или резиновые сапоги из арсенала охотников да рыболовов. В кроссовках тут только грязь зачерпывать и пяткой хлюпать в этой жиже.

Ещё интереснее, в какую сторону она такая самостоятельная пойдет. Потому как прошлый ее курс лежал прямиком к самоубийству. Впереди ждало либо озеро, либо скалистый обрыв. Она, конечно, об этом даже не подозревала и тут же призналась в том под насмешливым его взглядом. Забавная, говорит, как будто заснула в прошлом веке, очнулась в этом и ещё не набралась модных словечек.

— Посмотрим, — уклончивый ответ мог показаться грубым, но Алек хорошо знал местные ненастья. Могло и на неделю зарядить ливнем, что даже нос на улицу противно высовывать. Ещё не ясно "посветлеет" ли завтра, может, только хуже станет.

— Понравилось значит, — губы растянулись в усмешке. О еде ли он переспросил? Или… Девчонка так откровенно сверлила его рожу взглядом, что даже слепой бы почувствовал. Алек не мешал — пусть себе смотрит. Вряд ли узнает в нем того, кого узнать не должна, а на остальное плевать.

— На здоровье, — а то вон как напряглась, будто пойманная с рукой в чужом кармане.

— Не смей заболеть, кстати. Ничего, кроме водки и аспирина нет. Доктора далеко, до аптеки 40 минут езды, — достаточно мрачно, чтобы она завтра не слегла с соплями и кашлем? Ещё только нянькой работать не хватало. Алек уже позабыл, как это заботиться о других.

— Я, знаешь ли, гостей не ждал. Обычно стараюсь, хоть пару стульев сломать, руки отрубленные в холодильник припрятать. Не успел, как видишь, — лицо его было спокойным и бесстрастным, таким, что нельзя сказать точно: издевается или правда. — Я бы на твоём месте не верил книжкам про маньяков. Вероятнее