столь уж дальновидное размышление. Не может быть, чтобы у нас остался выбор только между большим и меньшим злом. Это противоречит философии и логике. Если есть зло, значит, есть и добро. А если есть добро, его можно творить. Люди — не чумные микробы.

«Хочу, чтобы вы убоялись!» — говорит Грета[16]. Неужели это здравая идея? Что, как не страх, провоцирует самое дурное в людях? Вполне возможно, что существует связь между устрашающими посланиями «климатического поколения» и ненавистью цивилизованного человечества к себе, выражаемой в шутках, подобных анекдоту о встрече двух планет. Ведь страх — типичная реакция людей на когнитивный диссонанс. Философия модерна внушила нам, что мы счастливы лишь тогда, когда все свободны, независимы и автономны. Что ж, человек эпохи модерна наконец-то избавился от своих уз, почувствовал себя свободнее, раскованней, но вынужден платить за это чувством неуверенности, незащищенности. А дальше философия постмодерна провозгласила деконструкцию морали, отмену любых заповедей и запретов. Все, что когда-то считалось законным и обязательным, было отброшено. Это еще больше освобождало и пугало нас. В сухом остатке — страх и ненависть к себе. Потому-то возмущение борцов с потеплением направлено в первую очередь на Европу и Северную Америку.

Смею утверждать, что страх и ненависть к себе — плохие советчики, если речь идет о формировании благополучной жизни на этой планете. В любом случае основная предпосылка моей книги: «Хорошо, что вы есть!» Думаю, у нас есть возможность действовать во благо самим себе и своему окружению. Необязательно сразу бросаться на помощь человечеству. Начнем с того, что исправим некоторые неудавшиеся проекты и тем самым потихоньку, шаг за шагом, будем улучшать мир.

* * *

Раз уж мы так стремимся к менее разорительной жизни, хотим укротить наше бездумное потребление, стоит учесть одно обстоятельство, благоприятствующее нашим стремлениям.

К счастью, в нашу эпоху престижными считаются не только материальные ценности. Сегодня никого не удивишь роскошным автомобилем. На водителя «порше кайен» подчас смотрят косо — как на асоциального субъекта, который нуждается в услугах психиатра. Раз он водит «порше кайен», значит, ест бифштексы, украшенные сусальным золотом, бьет своих детей и пьет кровь юных тюленей. А тот, кто демонстрирует экологическую сознательность, делает это не только из моральных соображений, но и потому, что хочет выглядеть, как «те, наверху», что ведут себя скромнее, а уж они-то знают, как следует себя вести.

Попросту говоря, никто не желает выглядеть болваном, который жует паприку и руколу, обработанные пестицидами, носит вьетнамки, которые могут попасть в брюхо дельфина, и водит автомобиль, больше похожий на дорогущую недвижимость, чем на транспортное средство. Шиком считается «здоровый и устойчивый образ жизни». Социополитическая тема экологии, некогда интересовавшая только маргинальные группы, стала отличительным признаком городских элит. Правда, есть у нее этакий эгоистический эпикурейский привкус: как будто значение имеют только персонально ваше хорошее поведение и персонально ваша чистая совесть. Но возможно, что пресловутые экологи-аристократы и все голливудские зануды, вроде Леонардо ди Каприо, с их «тойотами приус», энергосберегающими лампами и компенсационными выплатами за авиаперелеты, больше способствовали экологически корректному поведению, чем Клаудиа Рот, десятилетиями выступавшая со страстными речами на эту тему. Мне больше по душе те, кто показывает пример экологически корректного поведения и все-таки получает удовольствие от жизни, чем проповедники аскетизма и постоянного страха. Один из немногих, кто это понимает, — Илон Маск[17]. Экологически корректный образ жизни должен быть привлекательным, в наше время «тесла» просто круче, чем «порше».

Как бы то ни было, дебаты о климате, новый подход к проблемам экологии дают нам исторический шанс. Шанс обрести такой стиль жизни, когда мы откажемся от безумного потребительства, от девиза: «Всё — для тебя, стоит только нажать кнопку! Можешь есть все, что можешь!» И не ограничимся мерами, которые лишь успокаивают нашу совесть, но действительно перестроим свое мышление.

1. Еда

Авокадо есть не надо

Как правило, вы можете съесть больше, чем вам нужно.

Феликс, принц цу Лёвенштейн,

биоаграрий

Культура «ешь-все-что-можешь» нас доконает. Часто говорят, что, если бы весь мир вздумал питаться как Европа и Северная Америка, нам для прокорма понадобились бы две планеты. Так оно и есть. Ведь кормить нужно не только нас. Больше половины того, что мы выращиваем, идет на корм животным, которых мы содержим, чтобы ими питаться.

Как говаривал принц Чарльз, один из первых зеленых аристократов, «пора остановиться, найти точку, где мы свернули с верного пути, и сориентироваться заново». Золотые слова. Вспомним, например, что совсем еще недавно даже состоятельные люди ели мясо лишь по большим праздникам и воскресеньям.

Не нужно быть столь же радикальным, как принц Чарльз, который ест только динамические овощи (кажется, это означает, что овощи имеют право свободно перемещаться), а если и употребляет в пищу мясо, то лишь со своей фермы в Хайгроу, где его курам и коровам, вероятно, изо дня в день декламируют сонеты Шекспира.

Лично я люблю поесть досыта. В еде ценю прежде всего ее благотворное влияние на психику. Возьмешь хороший кусок крестьянского хлеба с хрустящей корочкой, намажешь маслом, посолишь… Это ли не наслаждение? И далеко не только вкусовое. Тут дело не только в насыщении.

И когда кто-то угрожает лишить меня этого удовольствия, я впадаю в панику. И по настоянию жены отправляюсь в новомодное лечебное учреждение, чтобы похудеть и усвоить новое отношение к еде.

Желая облегчить мне задачу, жена отправила меня в местечко Зальцкаммергут, весьма живописно расположенное в австрийских Альпах. Здание санатория современное, но построено из дерева. Публику составляют в основном богатые женщины из Англии, России и Индии. Держатся они весьма заносчиво, как принято в подобных заведениях, так что симпатии не вызывают. Санаторий разрекламирован как прекрасная вилла на берегу озера с пристанью и бассейном, где практикуются физический пост и цифровое голодание. Увы, в перерывах между расслабляющими, но очень дорогими процедурами мне не раз приходилось слышать примерно такие телефонные разговоры: «Gianni, prego! Listen to me! Намечается похмельный завтрак в клубе на пляже! I know what I’m talking about»[18].

По утрам, восстав от сна, никто не испытывает желания ехать из санатория в горы осматривать какой-то там исторический замок. Куда приятнее в купальном костюме и блейзере отправиться на пляж, где после завтрака можно слегка перекусить.

А те, кому нужно съездить по делам и успеть вернуться к обеду, мгновенно добираются до местного аэродрома.

Бассейн огромный, одна из процедур, предлагаемых в боковой чаше,