С трудом сохранив самообладание и едва невыронив телефон из рук, я открыла второе сообщение и ощутила, как мне опять нехватает воздуха.

"Котенок, ты уже, наверное, спишь, а явсе никак не могу забыть, что у нас с тобой сегодня было. С тех пор как ты появилсяв моей жизни, она наполнилась смыслом. Так хочется быть сейчас с тобой рядом,обнять, утонуть в твоих объятиях и спать до утра, слушая, как бьется твоеродное сердце. Завтра, как договорились, я жду тебя в нашем любимом ресторане"Прибой" к 20.00. Твой преданный пупсик".

— О боже, — только и смогла сказать я.

Не ожидая от себя самой, я принялась судорожностирать эти два сообщения, опасаясь, что их сможет прочитать муж. Как толькосообщения были стерты, я начала просматривать те, которые уже успел открыть моймуж, и пришла к неутешительному выводу, что буквально весь телефон Пашкиннапичкан сообщениями от любвеобильного пупсика.

Не удержавшись, я тут же взяла трубкугородского телефона и позвонила Светке, которая ответила мне сонным голосом.

— Света, извини, что я тебя разбудила, —беспомощно произнесла я, смахивая слезы. — Я знаю, что ты спишь, но я не моглатебе не позвонить. У Пашки есть баба.

— А ты что, об этом только сейчас узнала? —откровенно зевнула Светка. — Ты же мне про это постоянно говоришь.

— Знаешь, одно дело говорить бездоказательств, а другое дело — их получить. У меня сейчас Пашкин мобильныйтелефон в руках. Тут такое! Эта баба называет моего мужа котиком, а себяпупсиком. Мрак. Этот гребаный пупсик шлет ему по двадцать сообщений на дню. Аесли бы ты видела, как часто они друг другу звонят, это же вообще кошмар! И этопри том, что мой супруг никогда не позвонит мне днем и не пришлет ни одногосообщения. Мол, ему некогда этим заниматься. Он весь в работе. Светка, почемутак?! Я сейчас позвоню этой бабе и скажу все, что я о ней думаю. Это же какойсволочью нужно быть, чтобы вторгнуться в чужую семью и так нагло уводить чужогомужика.! Пупсик хренов! Я сейчас ей такого пупсика сделаю, всю жизнь помнитьбудет!

— Не вздумай никуда звонить, — тут же осадиламеня подруга. — Выпей успокоительных капель, снотворного и ложись спать.

— Свет, а если никуда не звонить, что ж тогдаделать? Я же мужика теряю.

— Перебесится твой мужик и все равно к тебевернется. Пойми, нужно набраться сил и перетерпеть.

— А где силы-то взять? — всхлипнула я.

— Привлеки все резервы организма.

— Извини, что разбудила, — только и смогласказать я после Светкиных слов.

Я положила телефонную трубку и задрожала, какосиновый лист.

Мне почему-то вспомнился наш с Пашкой первыйужин вдвоем. Это был незабываемый романтический вечер, тогда я решила показатьсвое кулинарное мастерство и то, на что я гожусь в постели.

Как сейчас помню, что на мне было коротенькоеоблегающее черное платье и туфли на высоченных каблуках. Я хотела предстатьперед Пашкой в образе роковой соблазнительницы, и у меня это хорошо получилось.Я очень тщательно готовилась к этому вечеру и продумывала все в мельчайшихдеталях. Кружевные трусики стринги, пояс и потрясающие чулки. Я навсегдазапомнила, какими жадными глазами Пашка смотрел на меня в тот вечер. Комнатабыла наполнена эротическими ароматами. В ту ночь Пашка окончательно потерял отменя голову, ведь я первый раз в жизни станцевала стриптиз. Для меня этооказалось несложно, потому что каждое мое движение дышало страстью. Я никогдане страдала от неуверенности в себе и не боялась выглядеть обнаженной. Мнехотелось создать образ раскованной и рискованной девушки. Я и не думалараздеваться полностью. Обнаженная девушка в чулках и туфлях смотрится оченьэффектно. Когда Пашка все же затащил меня в спальню, то я была в одних чулках итуфлях. А после первой бурной и страстной ночи я уже готовила завтрак на кухне,надев его рубашку на голое тело. Пашка сказал, что я выгляжу сексуально.

Я посмотрела на Пашкин телефон и, растеряннопожав плечами, подумала о том, что сейчас не верится, что это все было со мной.Я вновь взяла мобильный в руки и начала читать сообщения. При этом ячувствовала себя настоящей мазохисткой, но ничего не могла с собою поделать. Яготова была разбить этот чертов телефон о стену, но почему, то все читала ичитала...

Я чувствовала себя униженной, раздавленной,опустошенной, уничтоженной и оплеванной, но продолжала читать. Как жеунизительно знать о том, что у твоего любимого кто-то есть. Я рисовала в своемвоображении образ этой женщины, представляла, как она выглядит, но никак немогла представить, как они занимаются сексом. Мне жутко больно было об этомдумать. Как Пашка может ласкать другое тело, когда он так сильно любил мое? Мужпостоянно говорил о том, что оно родное...

На ватных ногах я зашла в зал, положила Пашкинтелефон на столик и с трудом сдержала себя от того, чтобы не надавать Пашкехороших пощечин. Я смотрела на этого спящего родного человека, отца нашеготрехлетнего сына, и не могла понять, как в одночасье он стал для меняпредателем.

Последовав Светкиному совету, я выпиласнотворное, накапала в стакан с водой как можно больше успокаивающих капель иощущаю, что это слишком мало для того, чтобы успокоиться. Тогда я взялабутылочку с каплями и начала пить лекарство прямо из горла, но бутылочка упалаиз моих рук на пол.

В этот момент в зале проснулся Пашка и,потирая сонные глаза, пришел ко мне на кухню.

— Ты что творишь?

— Микстуру разлила.

— А чем воняет? Ты валерьянку, что ли, пила?

— И микстуру, и валерьянку.

— С ума сошла?

В Пашкином взгляде появилась нескрываемаяжалость.

— Сошла, — судорожно закачала я головой. —Паша, а что у тебя за баба?

— Нет у меня никакой бабы.

— Я эсэмэски твои в телефоне читала. Ты котик,а она — пупсик. Ты даже не представляешь, как мне хочется задушить твоегопупсика и оттаскать эту тварь за волосы.

Едва я произнесла последние слова, у менявнутри начало все гореть, словно я выпила не валерьянки, а самой настоящейсерной кислоты. Я понимала, что зря рассказала Пашке о том, что рылась в еготелефоне, но я ничего не могла с собой поделать. Эмоции были сильнее меня, и ябыла не в состоянии ими управлять.

— Как ты могла?! Ты же никогда не имелапривычки рыться в моем телефоне? Как ты дошла до этого?