Дальше все происходило сумбурно. Эмили хлопала в ладоши, на радостях кружась по гостиной в своем пышном платье. Оливер целовал руки краснеющей Бриттани. Маменька рыдала от счастья в голос, я же скромно улыбалась, как и положено вдовствующей баронессе.

Внутри меня боролись противоречия.

Мне решительно не нравилось что-то в женихе Бри, и я была благодарна матушке за то, что она не позволила сестре согласиться на свадьбу так быстро. Это давало некоторое время для собственного маленького расследования.

После ухода мистера Пикерта, сославшись на невыносимую головную боль, я поднялась в свою комнату и легла в кровать. На самом деле мне просто хотелось спать после бессонной ночи.

Мои силы по-прежнему были в норме, и в ближайшие несколько дней, если не произойдет ничего из ряда вон выходящего, охота для утоления голода мне не грозила. Но ночью я все же решила попытаться отыскать Оливера Пикерта. У меня для него была заготовлена своя проверка.

* * *

Сон пришел ко мне так быстро, что я едва успела закрыть глаза.

Я находилась в начале высокой лестницы, ведущей к входу с тяжелым занавесом. Вокруг невозможно было ничего разглядеть. Все тонуло в непроглядной тьме, и только маленькая свеча наверху была знаком, что мне непременно нужно подняться к ней. Я шла медленно, с опаской делая каждый шаг, а дойдя до верха, увидела, как десятки свечей вмиг загорелись по разные стороны от меня.

Тогда я вновь посмотрела на занавес. Перед ним уже стоял человек в костюме и цилиндре, с закрученными усами и улыбкой, доходящей до ушей.

– Мадам, мы вас ждали, – проговорил франт. – Теперь можно начинать.

Резким движением он приоткрыл тяжелую штору, беззвучно приглашая пройти в зал, скрывающийся за ней. Я робко сделала несколько движений, и с каждым шагам загорались новые свечи, освещая людей, кружащихся в вальсе.

– Это она…

– Здравствуйте, леди…

– Как она прекрасна…

Множество восхищенных голосов доносилось со всех сторон.

Подойдя к зеркальной стене, я увидела свое отражение. Смоляные длинные локоны ниспадали почти до самого декольте шелкового черного платья, пышную юбку которого украшало множество складок. Верхняя часть лица скрывалась за кружевной маской, отделанной такими же черными перьями. Лишь яркая красная помада была подобием лучика света в этом темном царстве.

В зеркальном отражении я увидела мужчину, который стоял на другой стороне зала у колонны и не сводил с меня взгляда. В его руках покоилась ветка белоснежных цветов. Незнакомец чуть приподнял ее вверх, намекая, что эти бутоны он преподносит мне, а затем, опустив ее на столик рядом с собой, отступил в темноту.

Я повернулась и бросила взгляд к колонне, где он стоял. Но незнакомца уже не было, лишь белоснежные цветы одиноко ждали меня. Взяв их в руки, я вдохнула приятный аромат, но так и не смогла понять, чем именно они пахнут.

Помимо ветки на столике обнаружился конверт. В нем лежал листок с единственной строчкой: «Второй этаж. Мандариновый цветок». Ах, вот что он держал в руках. Как необычно.

Поднимаясь по лестнице, я находила все новые и новые веточки с белыми соцветиями. И почти в самом конце коридора один из цветков был вдет, будто в петлицу, в ручку двери.

Стучать в комнату не было никакой необходимости. Едва мне удалось приблизиться к ней, как та призывно распахнулась. Внутри царил полумрак, рассеянный множеством свечей, расставленных по всей комнате, в центре которой стояла огромная кровать, скрытая от глаз спущенным полностью балдахином. Я подошла к нему и решила заглянуть внутрь.

«Никого, – расстроилась я. – И как понимать все это?»

Но, не успев обдумать пришедшую в голову мысль, ощутила на плечах прикосновение чьих-то рук.

Я резко повернулась, узрев мужчину в маске. Он толкнул меня на кровать. От неожиданности я вскрикнула.

Мне хотелось увидеть лицо незнакомца, но полумрак не позволял мне вглядеться даже в черты той части лица, которая не была скрыта маской.

– Кто ты? – выдавила я, пытаясь унять дрожь.

– А разве это важно? – прозвучал бархатный баритон.

Я видела лишь силуэт, возвышающийся надо мной, такой беспомощной, лежавшей на холодных простынях. Плотный балдахин скрывал все пространство вокруг, заставляя меня почувствовать себя в тесной матерчатой коробке, и лишь за спиной моего визави мелькала узкая полоска света от развернутых полотнищ.

Я опасливо отползла от мужчины, понимая, что загоняю себя еще глубже в пространство незнакомой постели, и только когда незнакомец начал приближаться, поняла, что я лишь бабочка, которую поймали в искусные сети.

Полоска света исчезла, погрузив меня в кромешную темноту, где были только я и он.

Я чувствовала, как прогибается матрас под его телом, но не могла пошевельнуться. Нахлынуло странное оцепенение, которое позволило властным рукам беспрепятственно перевернуть меня на живот.

Я почувствовала вес мужчины на своих ногах, когда он, словно кобылу, оседлал меня, а первая же попытка вырваться была пресечена холодным лезвием, прижатым к горлу.

– Тише, дорогая. Ты ведь не хочешь испортить нашу игру, – прозвучало над моим ухом, и холодный металл подразнил легким касанием острой кромки к подбородку. – Помни правила, девочка.

Я закусила губу и податливо замерла, позволив незнакомцу завести лезвие назад и скользнуть им по узкой полоске позвонков шеи вниз, к обнаженным лопаткам.

Прикосновение будоражило, заставляло напрячься и бояться, что одно неосторожное движение может вызвать рану на чувствительной коже. Кончик ножа обвел край корсета на спине, и мужчина недовольно цокнул языком.

Я почувствовала, как оружие поддело тонкие завязки, и шнуровка корсета стала ослабевать.

«Он что, срезает ее ножом?» – испугалась я и попыталась вновь ускользнуть от касаний металла.

– Не двигайся, – прохрипел мужчина, наклоняясь к моему уху.

Голой спиной я почувствовала близость его тела и жар, исходящий от мощной груди.

– Хочешь знать, что будет дальше? – спросил он, захватывая мочку моего уха в плен своих губ и болезненно закусывая нежную кожу.

Я вскрикнула, но не слишком уверенно. Тяжесть мужчины казалась мне слишком привлекательной, чтобы сопротивление выходило достоверным.

– Т-ш-ш, – не выпуская изо рта мое ушко, прошипел он.

Нож был отброшен в сторону, и довершать дело с неснятым корсетом принялись чужие руки. Они скользнули по спине, раздвигая в стороны испорченные части разрезанного платья. Я чувствовала, как горячие ладони оказались между моим животом и постелью, скользнули вверх по беззащитному телу, будоража нежную плоть, добрались до свободных от плена корсета грудей и сжали их. Напористо, не ласково и в то же время томительно сладко. Соски набухли помимо моей воли, сделались жесткими, торчащими и жаждущими властных касаний.