– Бандит, который лежит в палате “люкс”. Девчонкисхватили бутылку и стали ее рассматривать, словно это была антикварная вещь. Явзглянула на довольного Петровича и улыбнулась.

– Это что, взятка?

– Может, и взятка, – засмеялся Петрович. – Яему сделал обезболивающий укол и проболтался, что у нас небольшой сабантуй. Ондостал коньяк с конфетами и сказал, чтобы я поздравил именинницу от его имени.

– Вот это я понимаю, настоящий мужик! –восторженно произнесла Танька. – При деньгах и, самое главное, не жадный!

Петрович откупорил бутылку и разлил коньяк по рюмкам.

– Ну что, девчата, попробуем напиток богов? Я такой ине пил никогда. Почаще бы к нам бандитов клали – мы бы не только коньяк заполторы тысячи пили, но и осетриной с черной икрой закусывали.

Я выпила рюмку и одобряюще качнула головой.

– Вкусно.

– Вкусно, – согласились остальные и за несколькоминут опустошили бутылку.

Чуть не заснув за столом, я пришла к выводу, что поразакругляться, и отправилась в свое отделение. Перед глазами мелькали красныекруги, ноги совершенно не хотели слушаться. Из головы не выходил этот чертовмордоворот вместе с той загадочной кралей, которая к нему приезжала. Интересно,кем она ему приходится? Наверное, жена. Пусть только попробует еще хоть развзглянуть на мои ноги – я сделаю так, что у него не только яйцо опухнет, но ичто-нибудь другое! Я засмеялась и открыла стеклянную дверь своего отделения. Вкоридоре горел тусклый свет, не было слышно ни единого звука. Больные у менядисциплинированные и режима не нарушают. Дойдя до раздевалки, я почувствовала,что сейчас упаду, и стала лихорадочно искать выключатель. Неожиданно кто-тозашел следом за мной и резко придавил меня к стене. Я вздрогнула и хотелазакричать, но тут зажегся свет, и я увидела смеющегося мордоворота.

– Ну что, здорово я тебя напугал?

– Придурок!

– Ой, Маша, да ты совершенно пьяная! – заржал он.

– Не смешно. Оставь свои штучки для кого-нибудьдругого, а меня пугать не смей! Я сама кого хочешь напугаю. Ты лучше бы своеяйцо лечил, а не по отделению гарцевал, словно рысак!

– Я его и так лечу, – обиженно протянулмордоворот.

– Учти, ему покой нужен. Спи больше, быстрее пройдет…

Не успев договорить последнюю фразу, я рухнула на пол. Налбу выступили капельки пота, а к горлу подступила тошнота.

– Ну, ты даешь! Разве можно на работе так пить! Япопыталась встать, но ноги не хотели слушаться. Мордоворот взял меня на руки ипонес в свою палату. Нахмурив лоб, я строго произнесла:

– А ну-ка быстро поставь меня на пол! Мордоворот никакне отреагировал на мои слова.

– Поставь меня на пол, я кому сказала!

– Кончай орать, а то щас все отделение разбудишь!

Открыв дверь палаты, он отнес меня в ванную и быстро сделалраствор из марганцовки.

– Что это? – Я держалась за батарею и с интересомнаблюдала за его действиями.

– Ты же медик, должна знать, что марганцовкой чистятжелудок.

– Он у меня не засорился.

– Я бы этого не сказал. Давай пей, а то мне придетсяпрочистить тебе не только желудок, но и мозги. Вы всегда так дни рождениясправляете? Ну, блин, а если какому-нибудь пациенту ночью плохо станет и помощьпонадобится, каким образом ты будешь ее оказывать, если тебе самой помощьтребуется?!

– Это все бабулькина самогонка. Больно ядреная, питьневозможно.

– Я думал, что все медики пьют только разбавленныйспирт.

– Ну и спирт тоже.

– Я же дал вам бутылку нормального коньяка.

– Там народу больно много, твой коньяк дажераспробовать не успели.

– Ну вы и пьете!

Я съехала по стене и приземлилась рядом с унитазом.Мордоворот стал поить меня марганцовкой. Когда мне немного полегчало, я вышлаиз ванной и села в мягкое кресло. Мордоворот взял меня за подбородок ивгляделся в мое лицо.

– Ну вот, даже румянец появился. Вроде бы возвращаешьсяк жизни.

– Руки убери.

– Не понял. Я же тебя спас, можно сказать.

– Это не дает тебе права меня трогать. Мордоворотсделал кислую физиономию и пожал плечами.

– Почему ты никогда не называешь меня по имени?

– Потому что ты лежишь в нашем отделении всего одиндень. Я, может, еще не успела запомнить твое имя.

– Я же тебе говорил, что меня зовут Илья.

– Илья, будь другом, свари кофе. Я смотрю, тебе кофеваркупринесли.

Мордоворот улыбнулся и стал делать кофе.

– А ты красивая.

– Спасибо. Говорят, что к тебе сегодня еще красивееприезжала.

– Алка, что ли?

– Не знаю, Алка, Галка, мне разницы нет.

– А мне кажется, ты ревнуешь.

– Вот еще! Чтобы ревновать, надо к человеку хотьчто-нибудь чувствовать, а я к тебе совершенно равнодушна.

Илья поставил на стол чашечку кофе, сел на ковер и обхватилруками мои коленки. Я покраснела, но почему-то не оттолкнула его.

– А ты в этом уверена? – тихо спросил мордоворот ипристально посмотрел мне в глаза.

– В чем?

– В том, что совершенно ко мне равнодушна.

– Уверена.

– А мне кажется, наоборот. Ты стала ко мне кое-чточувствовать сразу, как только меня увидела. Ты же не зря выбежала со своейподружкой в приемный покой на меня поглазеть.

Я покраснела еще больше и растерянно произнесла:

– Это все Танька! Она меня потащила… Какого черта яподдалась на эту авантюру!

– Может, оно и к лучшему, – усмехнулся мордоворот.

– Не говори ерунды!

Я убрала его руки с моих коленей и стала пить кофе. Илья селнапротив.

– Ты замужем? – спросил он.

– Разведена.

– Такая молодая и уже успела побывать?

– Дурное дело нехитрое.

– А бывший муж где?

– Объелся груш. Какая тебе разница?