— Спать можно в любом укрытии, а всю эту одежду использовать как одеяла. Я видел на карте несколько пещер, куда дикие звери приходят зимовать, — сказал Клаус.

Стоя на ледяном ветру, Бодлеры почувствовали, как по их спинам пробежала дрожь. Малоприятной казалась и сама мысль о том, что им предстоит ещё много часов бродить по горам в поисках пещеры, где, закутавшись в чужую одежду, провести ночь по соседству с каким-нибудь хищником.

Детям, конечно, хотелось бы путешествовать по горам в тёплом, быстроходном автомобиле и в мгновение добраться до младшей сестры, вместо того чтобы искать какие-то мифические малохоженые тропы. Любое нетерпеливое желание, такое, например, как потягивать пунш из бокала или же, отбросив в сторону медвежью шкуру, получить доступ к потайной двери в полу, всего лишь способ убить время, перед тем как погасят свечки на именинном торте, разрежут и разложат по тарелкам гостям. Но Бодлеры знали, что в этом случае надо прежде всего перестать хотеть что-то несбыточное и, не медля, отправиться в дорогу. Клаус сунул зеркало Колетт и укулеле в большие, глубокие карманы пальто, а в руки взял только кувшин и пончо. Вайолет спрятала в карман хлебный нож, а из отложенных вещей захватила футболку и третье пальто. Последний раз оглянувшись на след, оставленный колёсами фургона, когда он кувырком летел с вершины горы, дети двинулись вверх по течению Порченого Потока.

Если вам доводилось путешествовать с кем-то из членов вашей семьи и вместе проходить большие расстояния, не секрет, что иногда вы с большой охотой разговаривали со своим спутником, а нередко хотелось и помолчать. В начале пути Бодлеры находились именно в таком молчаливом настроении. Они поднимались вверх по горным склонам в направлении штаба, до которого им не терпелось добраться как можно скорее. Они слушали вой горного ветра, низкий немелодичный звук, будто кто-то усердно свистит над горлышком пустой бутылки. Странный резкий звук издавали рыбы, головы их торчали повсюду из тёмных вод Потока, но путешественники по-прежнему шли молча, погружённые каждый в свою думу.

Мысли Вайолет блуждали далеко — она думала о времени, проведённом с Клаусом и Солнышком в Городе Почитателей Ворон. Тогда как раз был убит таинственный человек по имени Жак Сникет, и в его убийстве обвинили детей. Им удалось избежать тюрьмы и спасти своих друзей, Дункана и Айседору Квегмайров, от когтей Графа Олафа. Но в последний момент их разлучили с двумя тройняшками, которых увёз автономный летучий дом, сконструированный человеком по имени Гектор. И с той поры никто из Бодлеров больше не видел ни Гектора, ни двух Квегмайров. Вайолет не знала, смогли ли они избежать опасности и установить контакт с секретной организацией, которую они же и обнаружили. Организация сокращённо называлась Г. П. В. Бодлеры так и не узнали, чем она занимается и как расшифровываются эти три буквы. Дети думали, что штаб на Главном Перекрёстке Ветров может оказаться полезным и им удастся что-то узнать, но сейчас, когда старшие Бодлеры брели по горной дороге вдоль Порченого Потока, они не были уверены, что когда-нибудь найдут ответы на мучившие их вопросы.

Клаус тоже думал о Квегмайрах, о том, как они впервые встретились с ними в Пруфрокской подготовительной школе. Многие из учеников этой школы вели себя по-свински по отношению к трём осиротевшим Бодлерам. Особенно старалась одна очень скверная девчонка по имени Кармелита Спатс, но Айседора и Дункан были бесконечно добры к ним, и вскоре Бодлеры и Квегмайры стали неразлучны, что здесь означает «стали близкими друзьями». Причиной такой тесной дружбы, очевидно, была схожесть их судеб: Бодлеры, как и Квегмайры, потеряли родителей, а Квегмайры ещё и брата-тройняшку по имени Куигли. Клаус, думая об этой трагедии, даже чувствовал себя немножко виноватым из-за того, что кто-то из их родителей, возможно, остался в живых. Среди бумаг, найденных Бодлерами, была фотография родителей, стоящих рядом с Жаком Сникетом и ещё каким-то незнакомым человеком. На обороте была надпись: «Основываясь на фактах, обсуждаемых на странице девять, эксперты подозревают, что в пожаре, скорее всего, уцелел один человек, однако местонахождение оставшегося в живых неизвестно». Именно этот документ и лежал у Клауса в кармане вместе с клочками записей из блокнотов Дункана и Айседоры, которые тройняшки успели передать Бодлерам.

Идя рядом с сестрой, Клаус думал о загадке Г. П. В. и о том, как самоотверженно Квегмайры старались помочь им раскрыть окружавшую их тайну. Он так глубоко погрузился в свои размышления, что не слышал Вайолет, когда та обратилась к нему с вопросом. Он с недоумением смотрел на неё, словно никак не мог стряхнуть с себя долгий путанный сон.

— Клаус, — сказала Вайолет, — когда мы были ещё в фургоне, ты хотел о чём-то меня спросить, перед тем как мы собрались испробовать наше изобретение. Но я тебя тогда не могла выслушать. Что это был за вопрос?

— Не помню, — признался Клаус. — Я просто хотел что-то сказать на случай, если… ну в общем, если у нас что-то сорвётся. — Он со вздохом посмотрел на быстро темнеющее небо. — А ещё я не помню, что я напоследок сказал Солнышку. Кажется, мы тогда были в палатке Мадам Аулу, а может быть, уже садились в фургон. Знал бы я, что Граф Олаф собирается увезти её, я сказал бы ей что-нибудь очень-очень хорошее. Похвалил за сваренный ею горячий шоколад или за то, как она в маскарадном костюме замечательно сыграла свою роль, словно настоящая артистка.

— Ты ей это всё скажешь, когда мы увидим её снова.

— Надеюсь, — печально откликнулся Клаус. — Но мы так сильно отстали от Олафа с его труппой.

— Зато мы знаем куда идти. И знаем, что ни один волосок не упадёт с головы Солнышка. Граф Олаф уверен, что мы с тобой погибли в фургоне, и теперь ему нужна Солнышко, чтобы зацапать бодлеровское наследство.

— Да, скорее всего он её не тронет, — согласился Клаус. — Но, боюсь, она ужасно напугана. И всё же, надеюсь, она верит, что мы придём за ней.

— Я тоже, — ответила Вайолет.

Некоторое время они шли молча, и тишину нарушали только ветер с гор да странное хриплое бульканье рыб.

— Мне кажется, у здешних рыб проблемы с дыханием. — Клаус указал пальцем на Порченый Поток. — В этой воде, видимо, есть что-то такое, что заставляет их кашлять.

— Может быть, эта вода не всегда такого жуткого цвета. Что способно превратить нормальную воду в серо-чёрную слизь? — спросила Вайолет.

— Железная руда. — Клаус задумался, пытаясь вспомнить, что было об этом в книге о защите природы на больших высотах, которую он прочёл в десятилетнем возрасте. — Не исключено также, что это глинистые отложения. Они разрыхляются в результате землетрясений или других геологических катастроф. Или же просто загрязнение. Вполне вероятно, что где-то неподалёку чернильная фабрика или лакричный[5]завод.