Такой истукан стоял в углу комнаты и неодобрительно смотрел на меня слегка выпученными глазами. Справа от истукана на стене висела африканская маска, утыканная перьями и хвостами, за которыми угадывалась жуткая гримаса раскрашенной личины.

В принципе, я уже несколько месяцев знал Папу Джумбо – и в то же время ничего не знал о нем, как работник зачастую весьма мало знает о том, чем занимается начальство в свободное время. Да и вряд ли можно было назвать Папу начальством.

Когда закончился мой контракт и отцы-командиры не захотели его продлять ввиду исключительной вредности моего характера, мне ничего не оставалось, как вернуться в родную столицу. Которая, увы, не встретила ветерана спецназа с распростертыми объятиями.

Навыки рукопашного боя и ёмкая биография – детство, школа, кикбоксинг, училище, сават, чемпионат, десант, контракт – несомненно, вызывали определенное уважение у тех, кто ими интересовался, листая мою трудовую книжку. Но дальше пролистывания дело не заходило. Работодатели в условиях наступившего финансового кризиса либо предлагали слишком мало, либо хотели слишком много, предлагая при этом условия лишь немногим лучшие. Обзвон друзей-знакомых, дембельнувшихся ранее, результатов не дал – бывшие товарищи по оружию либо сами находились в незавидном положении, либо оставленные ими телефоны оказывались неактуальными.

Последним тогда я набрал телефон Руса, бывшего командира моего отделения. И не потому, что в списке «друзья» Руслан Бельский стоял последним. Скорее, в этом контексте его надо было набирать первым. Но просто я был уверен, что Рус до сих пор считает, будто обязан мне жизнью. И при таком коленкоре беспокоить его просьбой о помощи с моей стороны – последнее дело. Но в той ситуации это и вправду было для меня «последним делом». Дембельский гонорар был добросовестно проеден, и я, отвыкший от реалий гражданской жизни, совершенно не представлял, как сейчас такие как я зарабатывают себе на жизнь.

Рус поднял трубку после первого же гудка, словно ждал моего звонка, – и искренне обрадовался. Дембельнулся он на два года раньше меня по ранению, вследствие которого должен был ходить всю жизнь на костылях или кататься на инвалидной коляске – кстати, еще одна причина, по которой напрягать парня своими проблемами решительно не хотелось. Но не успел я сказать «приветстариккакдела», как Рус перебил меня самым бесцеремонным образом, радостно заорав в трубку:

– Краев, ты? Наконец-то! Ты в Москве? Давно? С полмесяца? А какого хрена не звонил? В общем, так, хватай тачку и мухой на «Белорусскую»! Встречаемся в «Колхи» через час!

Выяснив, что «Колхи» – это «так, один кабак», я выскреб из кармана мелочь и, решив, что метрополитен имени Ленина есть в моем положении оптимальный аналог «тачки», поплевал на ладонь, пригладил отросшие за две недели волосы и, таким образом покончив с приготовлениями, выехал на рандеву.

«Так, один кабак» оказался роскошным рестораном, занимающим аж два этажа. Возле входа во дворе стояли рядком как на выставке «Х5», «Х6», пятисотый «мерин» и «Майбах». Швейцар-охранник в кавказском национальном костюме, с кинжалом на поясе, больше напоминающим короткий меч, подозрительно окинул взглядом мой пятнисто-камуфлированный прикид и гортанно вопросил: «У вас заказано?» Взгляд мне не понравился, но, памятуя свое нынешнее социальное положение, я выдавил из себя: «Меня Бельский ждет».

Тогда мне показалось, что на охранника вылилось невидимое ведро благодати, настолько умильной стала его разбойничья физиономия. Меня чуть не на руках препроводили на второй этаж, где в отдельной кабинке, пригодной для приема целого взвода бойцов, за необъятным столом в обществе фигурной бутылки Henessy Paradis скучал мой боевой товарищ. Ожидаемых костылей рядом с ним не наблюдалось. Зато на нем наблюдался дорогой костюм, а на пальце – перстень с крупным черным камнем.

Не привыкший к таким заведениям, я и так чувствовал себя как слон в посудной лавке, но внешний вид Руса, пружинисто выскочившего из-за стола и с довольной рожей принявшегося трясти мою руку и хлопать по плечу, привел в окончательное изумление. Я ожидал увидеть калеку в дешевой закусочной, а вместо этого из меня в дорогом ресторане с неожиданной силой вытрясал душу загорелый бизнесмен без малейших признаков застарелых увечий.

Когда у Руса несколько иссяк фонтан дружеских чувств, я, потирая слегка помятую кисть, наконец, уселся на широкую лавку с подушками. После чего был немедленно накормлен шашлыками (что было весьма кстати) и напоен коньяком, цена которого была недоступна моему пониманию.

Более того – в кабинку зашел плечистый мужик в дорогой джинсе и, вежливо поздоровавшись, спросил у Руса:

– Все ли в порядке, господин Бельский? Вы и ваш друг довольны?

– Спасибо, Георгий Николаевич, всё как обычно замечательно, – кивнул Рус.

– Ну, тогда не смею больше беспокоить, – улыбнулся мужик. – Хорошо вам отметить встречу.

– Кто это? – спросил я, когда джинсовый дядька вышел из кабинки.

– Хозяин ресторана, он из наших, – небрежно бросил Рус.

М-да… Если Бельский хотел произвести на меня впечатление своей крутостью, то ему это удалось в полной мере.

Пара часов протекла незаметно в воспоминаниях и тостах. Наконец, когда поток взаимных эмоций немного иссяк, я рискнул поинтересоваться:

– Рус, но ты же…

– Должен быть в инвалидной коляске и побираться на улице? – хмыкнул мой боевой товарищ, сверкнув белоснежными зубами. – Должен. Но можешь считать, что мне повезло. Во второй раз в жизни. Первый раз друг жизнь спас, второй – после дембеля не забыли старые друзья, помогли подняться.

– Да ладно, заканчивай, – махнул я рукой. – Сколько можно уже «жизнь спас, жизнь спас»? Будь ты на моем месте, сделал бы то же самое.

Рус покачал головой, потом провел растопыренной пятерней по коротко стриженным волосам от лба к затылку – жест-паразит, когда-то давно позаимствованный у командира подразделения. У меня то есть. Отмазки ради упомянутый командир утверждал, что после этого ему лучше думается. Судя по результатам, на гражданке данный жест пока что помог Русу лучше, чем мне.

– Но тогда ты оказался на том месте. И я этого не забуду.

Я вздохнул. Бойцы спецназа порой склонны к некоторой сентиментальности в отношении таких моментов, и, похоже, в случае с Русом я стал ее жертвой надолго.

– Потому есть предложение, – сказал Рус, обозначив на лице непреклонную решимость затащить меня в какую-то авантюру. – Думаю, с деньгами у тебя не очень. Потому давай прям завтра за тобой заедет мой водитель, и я повезу тебя знакомить с вожаком клана.

– С кем? – удивился я.

– Ну, это мы шефа так зовем, – слегка смутился Рус. – Я тебя отрекомендую как полагается и попрошу, чтоб он разрешил нам вместе работать. Думаю, он не откажет.

– А чем заниматься надо? – осторожно поинтересовался я.

– Торговля сопутствующими товарами, – ухмыльнулся бывший командир отделения моего взвода. – И ликвидация проблем с конкурентами.