и необходимой. Попытка рассмотреть интересующее нас явление с позиций, выходящих за рамки религиозной системы буддизма, привела бы к значительным искажениям, столкнувшись с едва ли преодолимыми трудностями.

* * *

Буддийский короткий рассказ повторил судьбу своего «светского» предшественника, заняв довольно скромную и маргинальную позицию в собственной литературной традиции. Казалось бы, лестная принадлежность к «книгам, способствующим Учению господина Шакья», на самом же деле низводит буддийские сяошо до разряда неканонических и второстепенных сочинений в буддийском письменном наследии. Воистину, буддийские удивительные истории не обладают священным ореолом и художественной выразительностью проповедей — сутр, лишены строгой упорядоченности и философской глубины трактатов — шастр, не претендуют на роль императива, присущую монашескому уставу — виная. (Историко-культурное значение памятника обычно осознается по прошествии долгого времени и не может служить основанием для канонизации.) Не слишком выгодна позиция буддийских сяошо и в иерархии собственно китайских сочинений Китайской Трипитаки. В этой иерархии более высокие ступени занимают многочисленные комментарии, трактаты, эссе, принадлежащие к религиозно-философской традиции буддизма, и обширные исторические анналы, созданные по высоким канонам китайского историописания, и апокрифические сутры, имитирующие классические образцы, но при этом не являющиеся переводами. При таком положении вещей буддийским сяошо была уготована незавидная судьба, если не полное забвение.

Действительно, китайская традиция донесла до нас только немногие образцы буддийских сяошо и лишь в разрозненном виде — отдельные рассказы, разбросанные по апологетическим сводам, энциклопедиям и антологиям... Казалось бы невосполнимые потери были все же восполнены японскими собратьями по вере, руководствующимися иными литературными приоритетами: китайские удивительные истории послужили образцом для подражания и явились прототипом для японской литературной традиции, поначалу использующей камбун (китайское письмо)[6]. В японских монастырях была сохранена сравнительно недавно опубликованная серия из трех китайских сборников о бодхисаттве Гуаньшиине-Авалокитешваре — наиболее ранние образцы буддийских сяошо. Там же сохранилась рукопись более известного в Японии, нежели в самом Китае, сборника Тан Линя «Загробное воздаяние» — одного из поздних сборников невероятных историй. Подборку, сверку и публикацию «китайской» части коллекции буддийских сяошо в своем труде «Извлечения из старинной прозы» осуществил основоположник новой китайской литературы и выдающийся знаток литературного наследия Лу Синь.

Предлагаемые вниманию читателя переводы — наиболее полная, три четверти от общего объема, подборка буддийских сяошо. кстати сказать, переведенных на европейские языки лишь в кратких отрывках. (Единственным исключением является английский перевод сборника Тан Линя «Загробное воздаяние», выполненный Д. Гжертсоном.) На отсутствующую четверть приходятся в основном повторы сюжетов, которых не избежали буддийские сяошо.

Итак, сообщим краткие сведения о сборниках, вошедших в нашу подборку, и об их авторах-составителях.

Сборник Ван Янь-сю «Предания об услышанных мольбах» сохранился только в двух кратких фрагментах, представленных в приложении Чэнь Цзы-ляна (ум. в 632 г.) к собранию «Рассуждения в споре об истинном». По имеющимся сведениям, автор «Преданий об услышанных мольбах» Ван Янь-сю служил по ведомству отправления ритуалов при династии Сун (420—479) и был мужем «глубокой учености».

Сборник «Подлинные события» составлен Лю И-цином (403—444), носившим титул Линьчуаньского вана Кана и приходившимся племянником основателю династии Сун Лю Юю (император У-ди; годы правления: 420—423). По признаку социальной принадлежности Лю И-цин выпадает из ряда авторов-составителей буддийских сяошо, происходивших из чиновного сословия, но его достоинства как ученого и литератора, быть может, наиболее очевидны: «Ходячие толки в новом пересказе» и «Записи о тьме и свете» относят к шедеврам жанра сяошо. В отличие от этих двух сочинений «Подлинные события» дошли до нас лишь в небольших фрагментах, в основном сохранившихся в составе буддийского собрания «Рассуждения в споре об истинном». В археографическом труде «Извлечения из старинной прозы» Лу Синь приводит тридцать пять сюжетов из «Подлинных событий», отличающихся не только предельной краткостью, но и относительным разнообразием.

Если бы из коллекции буддийских сяошо сохранился единственно сборник Ван Яня (ок. 450—после 500 гг.) «Вести из потустороннего мира», то и тогда мы имели бы вполне отчетливое представление об этой литературе в целом. Мы располагаем ста тридцатью одним сюжетом и авторским предисловием, что составляет, пожалуй, большую часть от первоначального объема сочинения. «Вести из потустороннего мира» вобрали в себя сюжеты из предшествующих сборников и отличаются разнообразием, которого порой недостает литературе буддийских сяошо. Выдержки из сборника Ван Яня, приведенные в буддийском собрании VII в. «Роща драгоценностей парка Закона», в фундаментальном своде XI в. «Обширные записи годов Великого спокойствия» и в других позднейших сочинениях, были собраны воедино, сверены и опубликованы Лу Синем.

Китайские исторические анналы сохранили сведения о том, что род Ван происходил из округа Тайюань (совр. пров. Шаньси), а сам Ван Янь при начале династии Лян (502—557) служил начальником одного из центральных округов. Все иные (весьма, впрочем, скудные) биографические сведения о Ван Яне могут быть почерпнуты из авторского предисловия к сборнику. Весьма информативно для нас упоминание о том, что Ван Янь проживал в квартале Черных одежд. Этот квартал столицы Цзянькана (совр. Нанкин) был прежде заселен мастеровым людом (отсюда и происходит его название), а с V в. стал местом проживания семей высшей знати и сановников, в основном переселившихся с Севера. С большой долей вероятности можно предположить, что к одной из таких семей принадлежал и автор «Вестей из потустороннего мира». Судя по тому, что события 463 г. с пропажей статуй из монастыря он наблюдал совсем молодым, дата его рождения должна быть отнесена приблизительно к 450 г. В совсем юном возрасте Ван Янь приобщился к буддийской вере, принял обеты мирянина, стал прихожанином и донатором буддийского монастыря. Он происходил из знатного рода, переселившегося в южную столицу с Севера, а к концу жизни достиг довольно высокого служебного положения. Его литературные опыты не ограничились лишь буддийскими сяошо: по другим сведениям, он пробовал свои силы в составлении исторического труда в стиле традиционного летописания — «Весны и осени династии Сун», ныне утерянного. История распорядилась таким образом, что через многие столетия Ван Янь предстает не одним из бесчисленного множества китайских историографов, но создателем уникального сборника буддийских удивительных историй.

Сборник «Достопамятные происшествия» составлен по приказу императора династии Суй (581—618) его личным историографом Хоу Бо (вторая половина VI в.). Хоу Бо был известным в свое время литератором, которому помимо «Достопамятных происшествий» принадлежит уже известный нам сборник «Записки, рождающие улыбку». (По сведениям некоторых источников, Хоу Бо скончался после того, как принял даосское снадобье «пяти ингредиентов».) В подборке Лу Синя приводятся лишь десять относительно крупных сюжетов, почерпнутых в основном из буддийского собрания «Роща драгоценностей парка Закона». Появившиеся на рубеже VI—VII вв., сюжеты «Достопамятных происшествий» (как, впрочем, и рассказы из сборника «Записки, рождающие улыбку»)