Мужчина, казалось, смутился.

— К сожалению, я в последнее время все больше склоняюсь к тому, чтобы отойти от практики. Возраст уже не тот, — с грустью произнес он. — Но уверяю, в Бостоне, в центре, где я работаю, немало других хороших специалистов.

— Насколько я знаю, — доверительно сказала Кейт, — про вас ходят легенды. И не только в Бостоне. Ведь среди ваших пациентов было немало людей с ярко выраженными суицидальными наклонностями. Но все они под вашим наблюдением обретали новую жизнь, и за всю вашу практику не было ни одного случая столь крайних мер в попытке разобраться со своим будущим…

Теперь Магдалин была вся внимание. Ей необходимо было узнать, что же это за человек, врач, о котором ходили легенды, но имя которого она прослушала.

— Вот кто мне нужен, — прошептала она и прибавила громкость.

— Вы мне льстите, — скромно ответил мужчина.

— Доктор Шелли, какая может быть лесть, когда я точно знаю, что вы пять лет консультировали в Монреальском центре для одиноких. Надо сказать, что мы, готовясь к этой передаче, обращались в этот центр, где нам сказали, что, по их статистике, процент разводов у пар, которым вы помогли обрести свою вторую половину, в процентном соотношении в четыре раза ниже, чем в среднем по штату. Это ли не показатель? — После короткого обмена репликами со зрителями в студии Кейт Ландерс перешла к заключительному слову: — Надеюсь, вы поняли, насколько важно суметь отыскать и признать проблемы, сидящие в нас самих. А доктор Шелли, как один из самых авторитетных врачей в Бостоне и почетный гость нашей передачи, показал нам пример того, как важно вовремя заговорить о проблеме. И действительно сделать свою жизнь счастливой. Спасибо, с вами была Кейт Ландерс, до встречи!

Магдалин выключила телевизор, чтобы голоса и пестрота рекламы не забили мыслей о передаче. Она была разочарована. Проблемы были названы, но не озвучены пути их разрешения. Так иногда бывает. Конечно, подобные передачи во многом воспринимались ею как пропаганда медицинских услуг и здорового образа жизни — собственно Магдалин и не сомневалась, что для этого и существовала «Школа» Кейт Ландерс. Но она хорошо запомнила взгляд доктора Шелли — этот доктор действительно может помочь людям. Эх, если бы он рассказал все подробнее…

— Бостон! Мне нужно в Бостон… — приговаривала Магдалин, судорожно одеваясь.

В гостиной она поискала взглядом Трикси. Та сидела в уголке на диване и дремала, слушая плеер. Когда Магдалин тронула ее за плечо, Трикси испуганно вздрогнула и вскрикнула.

— Ты что?! Так и заикой сделаться можно!

— Прости. Мне нужно с тобой поговорить.

— Валяй. — Трикси сняла наушники.

— Я поняла, как мне поступить. Мне срочно нужно в Бостон.

— Чего так? — подняла брови Трикси.

— Я сейчас смотрела передачу…

Магдалин запнулась. Зачем уточнять, какую именно, — Трикси всегда с нелюбовью относилась к телевизору, предпочитая слушать радио в машине и дуреть от громкой музыки в наушниках (по счастью, динамики на полную громкость она включала, когда Магдалин не было дома).

— Так вот там один врач выступал. Доктор Шелли, — старательно проговорила Магдалин, словно боялась забыть это имя. — Мне нужно попасть к нему на прием. Правда, он вроде как собирается в ближайшее время закрыть практику. Думаю, надо поторопиться. До каникул осталось три дня. Как в школе закончатся занятия, поеду в Бостон.

— Что за врач? — полюбопытствовала Трикси.

— Какой-то знаменитый психиатр.

— Господи, что я слышу? — Трикси поднялась с дивана. — Лин, разве ты похожа на тех полоумных, которые по каждому поводу бегут к психоаналитику?

— Он не психоаналитик, — с недовольством сказала Магдалин, чувствуя, что зря пришла к подруге. — Он психиатр! — повторила она.

— То есть имеет дело с психами? — тихо уточнила Трикси.

Для Магдалин ее слова прозвучали так, словно подруга подтверждала печальный диагноз.

— Ты… ты!.. — Магдалин задохнулась. — Ты вечно считаешь, что умнее всех на свете! А я перед тобой — как полная дура?!

Она готова была расплакаться. Повернулась, чтобы уйти к себе.

— Постой! Ну постой же! — Трикси схватила ее за руку. — Прости, я не права. Расскажи еще раз!

Но Магдалин была неприступна. Она лишь обняла Трикси, видя на лице подруги искреннее раскаяние. Но рассказывать по новой ничего не стала.

— Ничего, я в порядке. Наверное, это у меня действительно психоз и навязчивая идея. Завтра поговорим. Пойду спать.

Трикси еще долго вслушивалась в шорохи, доносящиеся из комнаты Магдалин. В который раз она пожалела о своей манере встречать все в штыки. Сейчас она сильно переживала за подругу. И когда минут через десять в комнате наверху стало совершенно тихо, Трикси осторожно поднялась, стараясь не скрипнуть половицей. Дверь в спальню по обыкновению оставалась открытой — Магдалин не терпела духоты. Силуэт подруги, лежавшей на кровати, едва угадывался. Магдалин лежала спиной к двери.

Трикси вгляделась, стараясь уловить даже еле заметное шевеление, движение вздоха.

— Да не переживай ты, — услышала она вдруг. — Все нормально. Не могу уснуть.

Трикси облегченно вздохнула и подошла к кровати.

— Ты прости меня, идиотку, — сказала она.

Магдалин шумно повернулась и кинула в Трикси подушкой.

— Тебе повезло. Если бы разговор о передаче зашел у меня в комнате, я бы придушила тебя! — решительно сказала она.

Трикси подняла подушку с пола и поднесла к кровати. Магдалин снова повернулась спиной.

— Ладно, я перед тобой виновата. Но и ты не будь такой букой. Прости…

Она присела на край кровати. Взяла Магдалин за руку, та позволила обнять себя.

На самом деле Магдалин очень хотелось, чтобы они завели разговор и поделились своими мыслями, но уязвленное чувство гордости не позволяло первой прервать молчание. Вскоре Трикси ушла.

Николас Грэмм всегда шел к кабинету мистера Тревиса с каким-то потаенным страхом. Это был непреодолимый страх перед самодурством босса, единоличного правителя фирмы. А мистер Тревис полностью соответствовал типу «хозяина жизни» — уверенный в себе, немного полноватый человек, который главными движителями собственного успеха считал редкостную удачливость вкупе с интуицией, а также совершенное неприятие любых поползновений к свободе со стороны сотрудников. В его фирме — автосалоне подержанных автомобилей «Пять колес» — был только один человек, имевший право генерировать идеи, обладающий правом учить, наставлять и в любой момент высказывать собственное мнение. Это был сам мистер Тревис. Его удачливость подкреплялась напористым характером, большим жизненным опытом и умением правильно подбирать работников, а также правильно требовать с них.