Локис мог бы поклясться, что видел, как по лицу Соболева мимолетными призрачными тенями проскользнули нерешительность, сомнения, колебания, но в итоге криптолог все же широко улыбнулся и отрицательно покачал головой:

— Нет, Володя, ей-богу, все в порядке. Все это — случайность, не более!

— Вам, конечно, виднее, — не стал спорить Медведь. — Ну, а я пойду, пожалуй…

Распрощались несколько холодно, но отчего-то Владимир был уверен, что эта встреча с человеком из Менга, читающим средневековые манускрипты, еще далеко не последняя…

Южная ночь, наполненная звуками музыки, слышавшейся отовсюду пополам с веселыми криками и смехом, была хороша. Луна, еще недавно, при своем появлении, выглядевшая страшновато-багровой, поднялась повыше и стала нежно-призрачной, обычной и расстилала по зыбкой морской поверхности легкую серебристую дорожку. Задумчиво шумел прибой, и ошалело распевали свои трескучие песни невидимые цикады — судя по громкости, невероятных размеров. Как говаривал классик: «Ночь благоприятствовала любви». Но, возвращаясь домой, Локис, по непонятной иронии судьбы, размышлял не о любви, а о ее черноволосой сестре — о ненависти. Из головы не выходил московский доктор наук…

Так, Соболев любит свою аспирантку и приехал к ней. Она роется со своими археологами в местной пыли где-то там, в крепости, и пытается отыскать древние черепки от разбитых пьяными греками кувшинов — это тоже понятно. Непонятно только, почему наемники-легионеры, вместо того чтобы гонять темненьких где-нибудь в Африке или в Афгане вместе с америкашками, встревают в драку с московским ученым с редкой специализацией? Любить они его никак не обязаны, но ненавидят-то за что? За что на нож хотели поставить, а? Что там говорил смуглому ариец тогда в летнем кафе… «Не убивать и не калечить, только припугнуть! Пусть знает, что детские игры закончились…» — что-то вроде этого. Не убивать, значит… Уже легче, но что они задумают завтра? И, главное, что за игры все они тут ведут? Контрабанда? Хм, чего?! Старые кирпичи в Турцию гонят, что ли… Смех на тонкой палочке! Но тогда что?..

Поглощенный своими мыслями, Медведь не очень-то внимательно посматривал по сторонам, иначе вполне мог бы заметить, что еще при выходе из гостиницы его несколько раз щелкнули фотоаппаратом с длиннофокусным объективом, а затем какое-то время за ним на солидном отдалении неприметно следовал невысокий жилистый мужичок не то кавказской, не то какой другой смугло-чернявой национальности. Правда, объект свой жилистый топтун довольно быстро потерял: Локис чисто машинально, по уже въевшейся в кровь привычке диверсанта никому не открывать своего лежбища, сделал пару петель и скидок и только после этого незаметно шмыгнул в неприметную калитку на заднем дворе частного дома, в котором спецназовец-отпускник снял себе крохотную комнатку…

В паре сотен метров от нескольких квадратных и прямоугольных ям различной глубины, расположившихся в некоем подобии шахматного порядка и представлявших раскопы археологической экспедиции, работавшей на территории старой Генуэзской крепости, стоял небольшой жилой трейлер. Ближе к раскопам домик поставить не удалось, поскольку специально протягивать туда линию электропередачи и водопровод было дорого и нерационально, а уж кто-кто, а немцы пфенниги считать умеют, как бы они ни назывались после перехода Германии на единую европейскую валюту. Хозяин трейлера, являвшийся на сегодня начальником вновь сформированной археологической экспедиции, еще как-то готов был ради дела терпеть крымскую жару и пыль, но жить в этой дыре без электричества и без душа — это уж слишком!

Высокий светловолосый мужчина сидел за крохотным столиком и внимательно изучал новые послания, которые высвечивались на мониторе его ноутбука. Так, вот и босс проявился: «Льва ни в коем случае не трогать до моего приезда! За сохранность отвечаете головой! Ахмед…» Светловолосый нехорошо прищурился и пренебрежительно хмыкнул, закрывая программу электронной почты. «Сколько пафоса! И как они все быстро осваивают мерзкую манеру играть в очень больших боссов… Дешевка турецкая. Не доверяет. Ну, если честно, то я на его месте делал бы то же самое. В серьезной игре полностью довериться исполнителям — несусветная глупость! Тем более если куш светит приличный…»

— Так что будем делать дальше, шеф? — прервал размышления немца смуглолицый крепыш, вольготно развалившийся на узеньком диванчике, приткнувшемся у металлической стены трейлера. — Что он вам пишет?

— Пишет, что скоро нагрянет в гости, — недовольно дернул щекой светловолосый, — и будет лично контролировать дальнейшие работы… Но это уже забота не твоя, мой дорогой Жак! Что у тебя с русским историком?

— Хайнц, — смуглый посерьезнел лицом и очень внимательно посмотрел на немца, — а ты точно знаешь, что он историк, доктор наук и прочее?

— Что за вопрос? Конечно, точно! Он — ученый почти с мировым именем и в определенных кругах считается очень хорошим специалистом.

— Ну, какой он там спец, не мне судить, а вот дерется наш профессор очень даже неплохо — уж я в этом толк знаю, поверь старому волку! И этот парнишка мне покоя не дает. Кто такой, откуда взялся? И почему так вовремя оказался рядом с нашим историком?

— Говоришь, он шутя положил твоих головорезов? — недоверчиво хмыкнул немец.

— Вот именно! — На лице Жака появилась неприкрытая злоба. — Мои ребята умеют не только виски жрать и шлюх щупать, уж поверь мне! Они такую школу прошли и в таких переделках бывали, что… А этот щенок раскидал их как тряпичные куклы! Вопрос: а так ли уж все просто на самом деле, как ты мне расписывал, а? «Чахленький профессор, его глуповатая девка, все схвачено, никаких проблем…»

— А если все это не более чем случайность?

— Случайно можно на банановой кожуре поскользнуться, да и то только когда эту кожуру бросила под ноги какая-то сволочь… Случайность… А ты знаешь, что этот мальчишка после встречи с нашим историком некоторое время пил с ним в баре отеля, а потом ушел? И ушел не просто так, а очень даже профессионально оторвался от наблюдения — я отправил на всякий случай одного из своих парней проследить, где он остановился…

— К чему ты клонишь, Жак?

— А к тому, что ваш «простой историк», скорее всего, находится под наблюдением и охраной русских спецслужб! А я и мои ребята со спецслужбами стараемся не ссориться…

— Кстати, Жак, — немец задумчиво улыбнулся, — а как твое настоящее имя, а? И кто ты по национальности — француз, испанец, а может, хорват?

— Я — Жак Ренье, француз, ты видел мой паспорт, — холодно ответил смуглый. — Зачем тебе знать лишнее? Национальность у меня и у моих ребят одна — легионер. И Родина наша там, где больше платят. Сегодня платишь ты… Что делать будем дальше, шеф?

— Ждать, — коротко пожал плечами немец. — Ахмед-оглы приедет и решит…

— Ясно… А если наш русский историк на рожон полезет? Может, проще поступим: возьмем его девку и объясним ему, чтобы сидел тихо и не высовывался из травы?

— Жак, — нажал голосом хозяин трейлера, — мы будем ждать турка! Все, свободен…