отрабатывают какие-то элементы, которым даже он без концентратора ничего бы не противопоставил.

Хотя-я, нет; этот-то не совсем простак. Видимо, ханьская медицина — не байки, а тоже искра. Нормальный человек бы так не бежал, мышцы б отказали давно.

Хорошо, что Энзи подсказали. Короткая дистанция — самая нервная. Ну, для Билла, по крайней мере. Но гарантированно за нужный промежуток времени у типа выводятся из строя только глаза. Остальное, видимо, как-то прикрыто этой долбаной ханьской искрой.

Есть! Слепой! Ну, иди сюда, мой дорогой!

Билл, не удержавшись, помахал ладонью в сторону трибун, где сидели родственница и друзья. Уж неподвижная-то мишень, да в пяти шагах…

Совсем другое дело!

* * *

Ослепнув, испугаться не успеваю.

Буквально через доли секунды вокруг меня вспыхивает приглушёнными тонами всё та же картинка, но уже в чёрно-белом формате и без далёкой перспективы. Чувствую себя попавшим в виртуальную игру, где видно только в радиусе нескольких метров.

— Бой! — как будто сам не свой, орёт Алекс.

До меня моментально доходит: он, пользуясь иными ресурсами и органами чувств, смоделировал изображение специально для меня. Сейчас оно транслируется им же, только в виде нервных импульсов на глазной нерв.

— Спасибо. — Коротко благодарю. — Чёрно-белое тоже неплохо. — Видимо, каких-то гормонов в крови переизбыток, потому что от дурацкой подколки соседа не удерживаюсь.

— Иди на… — грубо отвечает Алекс второй раз за последние минуты, и за всё наше с ним знакомство, по совместительству.

Противник, считая, что победил, машет в этот момент ладонью в сторону трибун.

Обходя меня по полукругу, он явно смакует момент.

— Отложенное удовольствие есть растянутое удовольствие, — говорю, не поворачивая головы.

Зачем? Отличие трансляции Алекса от моего нормального зрения в том, что видны все триста шестьдесят градусов. Хотя и недалеко, и без цветов.

— Дорастягивался, — весело сообщает Билл, уподобляясь акуле и заходя на второй круг, обходя меня.

— Вообще-то, звук мне нужен был, чтоб ты отозвался. И чтоб уточнить позиции, — сообщаю под нажимом Алекса, который отчего-то требует именно такого диалога.

Ладно, мне не жалко. Окажись я сейчас вообще без глаз… не буду додумывать эту мысль.

— Окей. Можешь атаковать, — улыбается Билл, стоя у меня за спиной и чуть сбоку.

Естественно, его лица в деталях чип мне сейчас не показывает, только контур (экономия вычислительных мощностей, приходит подстрочник от Алекса). Но я и по одному тону здоровяка готов спорить, что он ухмыляется.

— Подойди поближе, — отвечаю в противоположную от него сторону.

Алекс в этот момент нервно сообщает, что не может понять качества опоры под ногой. И что надо попытаться сократить дистанцию, чтоб снять риски промаха при броске. Он опасается, что песок в этом месте мог сплавиться фрагментами и качество толчка может подвести.

— Мне и отсюда хорошо видно. — Несмотря на собственную фразу, Билли делает скачок на левую ногу и затем тут же вправо.

— Пора! — кажется, у Алекса вошло в дурацкую привычку орать за последние пару минут.

Разворачиваюсь с шагом в сторону соперника.

Алекс транслирует медленно поднимаемые руки противника, врубив обратный отсчёт до ожидаемого времени каста (всё-таки, хорошо иметь собственный вычислительный комплекс).

Поскольку качество покрытия неизвестно, а ошибка при толчке и последующем шаге может стать критичной, просто делаю рондат (с нынешним тонусом мышц, я его сделаю, даже стоя по колено в глине).

— Недолёт! — похоже, сосед вообще отучился говорить спокойно. Орёт и орёт.

Продолжая сокращать дистанцию, из рондата ухожу в заднее сальто. Другого способа быстро и точно перемещаться вслепую сейчас нет.

В итоге, кажется, даже чиркаю Билла рукавом.

Картинка Алекса полностью соответствует моим ощущениям. Потому в следующий момент прихватываю Билли за рукав, сильно дёргаю на себя и заваливаюсь по спирали вместе с ним на песок.

Оказываясь сверху. И без затей сворачивая ему голову.

Что интересно, каст с его рук продолжает греть воздух, несясь мимо меня, даже какие-то доли секунды после того, как я слышу хруст его шейных позвонков.

А потом воображаемая картинка пред моими глазами теряет чёткость, расплывается; и Алекс говорит уставшим тоном, как будто разгружал баржу с зерном весь день:

— Пока угроз не вижу. Изображение на минимуме.

— Да вообще без проблем, — хмыкаю, нащупывая на всякий случай артерию на шее противника.

— Да что ты там ищешь! — отчего-то сердится Алекс. — Труп это! Вон, даже мозговая деятельность у ноля…

— Ну, мне в твоём ракурсе не видать, — замечаю. — Слушай, а чего ты так разошёлся? — спрашиваю его, укладываясь на спину.

Со стороны трибун доносятся неясные шумы (видимо, сняли защиту).

— Ругаешься, орёшь, — продолжаю. — Ты же, как тот Бак: всегда повторяешь, что интеллигентный человек — это ещё и культура речи. Какая муха тебя сегодня укусила?

— Иди в сраку. — Некуртуазно сбривает меня Алекс, и я слышу, что он к юмору не расположен. — Испугался я очень. Я что, не человек?

А затем ко мне подлетают сразу несколько то ли сочувствующих, то ли наоборот (в количестве которых путается даже Алекс, транслируя слипающиеся и разделяющиеся силуэты. Чётко он определил только Камилу, Жойс, Анну и Моше с Баком).

Глава 3

Камила тут же падает рядом со мной на колени (дистанция вплотную, Алекс как-то вычисляет это по потокам воздуха и дыханию, плюс, видимо, по температуре — саму Карвальо он мне показывает отчётливо).

Рядом с Камилой, с секундной задержкой, точно в том же положении оказывается и Жойс.

— Так, у тебя кровоизлияния в глазах. — Сообщает мне Карвальо то, что я знаю и без неё.

— Жив? — Спрашивает следом Жойс.

— Живее всех живых, — салютую в направлении последней. — Ещё меня ублажать сегодня будешь! Хорошо, что этого языка никто не понимает, хе-хе.

— Я бы не был столь категоричен, — раздаётся сверху голос Бака, правда, на Всеобщем. — Вы там вообще как?

Лёжа, вытягиваюсь, копируя стойку «смирно» под нажимом Алекса (которого отчего-то на ровном месте обуяла страсть к армейскому этикету). Из-за напора соседа по внутренней связи, озвучиваю ответ в том же стиле:

— Господин подполковник! Соискатель Алекс учебно-тренировочное упражнение окончил! Доложить результаты в полном объёме не имею технической возможности, ввиду полной потери зрения при выполнении упражнения! Оставшийся физиологический ресурс организма — около двадцати семи процентов! Доклад окончил.

— Доклад принял, — тоном профессора-интеллигента отвечает куратор.