Ладно. Не будем. Но как же испанский? Хочется поговорить. Мы подружились с испанскими музыкантами. Поехали гастролями по нашей необъятной стране на 42 дня. Все прошло триумфально! Вернулись в Москву. Рафаэль улетел в Испанию. У меня осталось очень хорошее впечатление об испанских музыкантах. Я даже какое-то время переписывался с барабанщиком Кинито. Во время гастролей у нас был такой случай. Выступали мы в Ленинграде, и вдруг срочно отзывают нашего переводчика! Что-то случилось, а что – я так и не узнал ни тогда, ни потом. Бежит ко мне директор оркестра.

– Костя, выручай!

Да, выручай-то выручай, но я не до такой степени знал испанский, чтобы переводить самому Рафаэлю. С музыкантами общался, но самому Рафаэлю… Я занервничал. Оказалось, что это была пара бытовых вопросов, пожеланий перед концертом. И я справился. Ура! Прошел еще один день без переводчика. На третий день он появился, поблагодарил меня. Но я вдруг почувствовал какое-то охлаждение ко мне со стороны оркестра. Ребята стали избегать общения, перестали просить перевести при разговоре с испанскими музыкантами… Я ничего не понимал. Спустя какое-то время, когда мы были в Ташкенте, один из музыкантов, махнув после концерта рюмочку, на мой вопрос, что же случилось, тихо прошептал: «Все уверены, что ты стукач!» И тут я понял ход их мыслей: только пришел в оркестр, почему-то знает испанский, а потом вызвали переводчика – значит, я настучал. Все понятно. Ну, а когда понятно, становится все легко и просто. Тогда я всем объяснил, что никакой я не стукач. И отношения сразу вернулись на прежний уровень. Гастроли прошли триумфально, мы благополучно вернулись в Москву.

В оркестре в то время шла подготовка к постановке опереточной программы. Должен сказать, что коллектив без энтузиазма встретил этот проект, потому что в качестве звезды программы была назначена жена художественного руководителя оркестра. Мы параллельно готовились к грандиозной программе «Товарищ кино». Это было очень интересно. И тут я вступаю в новое измерение. Меня как музыкального руководителя оркестра направляют в Театр киноактера репетировать с нашими звездами советского кино, такими как Людмила Гурченко, Зинаида Кириенко, Наталья Фатеева, Нонна Мордюкова, Людмила Хитяева, Олег Анофриев, композиторы Оскар Фельцман, Марк Фрадкин, Леонид Афанасьев и много еще советских актеров. Я рассматривал репертуар, репетировал, потом делал аранжировку. Часто оставался и репетировал с актерами. Однажды, на генеральной репетиции во Дворце спорта «Лужники», ко мне подошла Людмила Гурченко, сказала, что ей очень понравилась моя аранжировка, и похвалила меня за игру на рояле. Я был на седьмом небе от счастья. На другую репетицию я «в ответ» принес ей катушки с рок-оперой «Иисус Христос – суперзвезда», через день она мне дала катушки своего любимого пианиста Билла Эванса, а в день премьеры я ей подарил пластинку моей любимой группы Blood Sweat & Tears. Ждал ее перед концертом, чтобы вручить и похвастаться этим диском. Но Люся подошла ко мне и, не замечая ни диска, ни моего восторженного лица, тихо сказала: «У меня умер папа». Это было 22 июля 1973 года. (Папа умер 17 июня.)

В эти дни в Москве проходил Международный кинофестиваль. Вечерами и ночами работал пресс-бар в гостинице «Россия», куда было невозможно пройти простому смертному. И тут Люся говорит: «А вы бы не хотели пойти сегодня со мной в пресс-бар после концерта? Я приглашаю!» Я не успел ответить ни да, ни нет, стоял, смотрел ей в глаза: почему я? – но все уже было решено.

До концерта еще оставалось время, я помчался домой, схватил галстук, 10 рублей, примчался в Лужники. Весь концерт у меня кипели мозги: почему я? Как себя вести? Концерт прошел прекрасно. Люся подошла ко мне и сказала: «Я вас жду внизу».

Мы поехали в пресс-бар. В баре царило какое-то запретное и незнакомое по тем временам настроение. Много иностранцев, известных актеров, режиссеров, заморские напитки. Валюта… Советские актеры сидели за большим круглым столом и весело общались, вино и шампанское лилось рекой. Конечно, наши женщины были самые красивые и эффектные. Мы подошли с Люсей к столу, она представила меня, хотя большинство актеров меня уже знали по программе. Было очень весело и непринужденно, несмотря на то что там сидело много незнакомых мужчин в темных костюмах и в галстуках. Около двух часов ночи Люся куда-то пропала, потом вернулась и предложила пойти погулять по ночной Москве.

– Я уже за стол рассчиталась, – сказала она.

– За всех? Зачем? – изумился я.

– Так папе будет лучше!

Я удивленно посмотрел на нее, но промолчал.

Мы вышли из гостиницы «Россия» около трех часов утра, светало, было тепло, машин нет, мы идем в обнимку по дороге, смеемся, рядом бежит стая бездомных собак… Идиллия!

Дошли до Маяковской. «Здесь я живу. Дальше пойду одна. Все» – как отрезала. Мы попрощались во дворе дома, где она жила. Я набрался наглости и пригласил Люсю на свой день рождения 30 июля! Она не отказалась и пообещала быть, если не будет занята.

Неделя пролетела незаметно, подошло 30 июля, папа с мамой накрыли стол, должны были прийти мои друзья, человек шесть, но, признаюсь, я всю неделю держал в голове: придет или не придет? И вот мы собрались, сели за стол, места, правда, маловато, квартирка-то всего 28 кв. метров плюс рояль, мой любимый Блютнер, но все уселись. Все прекрасно, но время приближается к десяти часам. Наверно, не приедет, думаю я. И в 10 вечера звонок. «Я прошу прощения, только что вышла с премьеры «Людвиг» в Доме кино. Выезжаю к вам».

Боже мой! Что у нас началось. Кто-то засобирался домой, мама пошла наряжаться…

Звонок в дверь… В дверях стоит Людмила Гурченко… Она пришла КО МНЕ на день рождения! Это я сейчас так пишу! А тогда, 30 июля 1973 года, я еще не понимал, что представляет собой эта хрупкая женщина, что она великая актриса и личность…

Она прошла, скромно села, познакомилась, перекусила и стала рассказывать про премьеру фильма, на котором была. Это длилось довольно долго, и компания немного потеряла нить сюжета. Потом поговорили о музыке, о фильме, и Люся села за рояль, мой рояль. Она что-то сыграла, спела несколько песен. Потом засмущалась и стала собираться домой. Мы с моим другом Володей Тихоненковым отправились ее провожать. Тогда поймать такси в Люблино было невозможно, да еще в два часа ночи. Заказать – тем более. Мы долго шли все вместе, и вдруг такси появилось. Я посадил Люсю, а мой приятель (он тогда работал во Внешторге, и мы с ним иногда вместе играли джаз) решил поехать с ней. Якобы ему по пути. И они уехали. Позже, когда мы стали жить с Люсей, про эти «проводы» и такси мне вспоминалось очень часто: «Как ты мог меня бросить с этим парнем, а не поехать вместе со мной?»

Опять побежали дни, недели, репетиции…  Вдруг звонок. «А вы не хотели бы приехать и увидеть, как проходит озвучание фильма?» «С удовольствием!» – ответил я. Люся заказала пропуск на «Мосфильм», объяснила, куда подойти, и вечером я был на озвучании. Когда зашел в павильон, навстречу мне вышли – о Боже! – Валентина Серова, Александр Кайдановский и Борис Андреев! Режиссер Евгений Ташков…  Люся меня представила и началась работа. Было очень интересно. Я не знал о существовании такого процесса. Когда все закончилось, мы попрощались, и Люся предложила, уже подъезжая к ее дому, ненадолго зайти попить кофейку!.. Мы зашли, сели за столик, попили кофе…  было уже поздно…  и я остался у Люси…  Ненадолго…  Почти на 20 лет!