— Учитывая все соображения, — сказал Шелленберг, — Георг должен перейти из абвера в СД, где будет работать под неусыпным контролем.

Шелленберг говорил с Францем фон Заурихом, по своему обыкновению, мягко и приветливо, но полковник прекрасно понял, что от поведения Дихгоффа зависит и его собственная дальнейшая карьера.

Вот почему остаток этого первого вечера и последующие два дня полковник абвера Франц фон Заурих, не упуская ни одной детали, посвящал Георга во все тонкости жизни и быта третьего рейха, описывал нравы и обычаи эсэсовской и армейской среды, рассказывал, как следует себя вести с будущими сослуживцами. И только когда счел, что тот все хорошо усвоил, торжественно объявил:

— Приказом рейхсфюрера СС Гиммлера тебе присвоено звание оберштурмфюрера СС.[3]Приказом бригаденфюрера СС Шелленберга ты откомандирован в распоряжение начальника школы разведчиков оберштурмбаннфюрера СС[4]Дитла.

Так объяснилось наличие в платяном шкафу черной формы с погоном на одном плече вместо армейского мундира, который, как полагал Георг, ему придется носить на службе в абвере.

…Фон Заурих не объяснил Дихгоффу все тайные пружины этого назначения, а Георг его ни о чем больше не спрашивал. Он только поинтересовался, чем будет заниматься в Копенгагене.

— Во-первых, пополните ваши чисто профессиональные знания, узнаете вещи, которым в стрелковом училище не учат. А потом сами будете готовить людей для засылки в Россию и граничащие с ней страны.

— Когда являться?

— Через две недели. Уладите сначала в Берлине свои дела. Там же получите жалованье за три года. Это кругленькая сумма, нужно подумать, куда ее лучше пристроить. Если не возражаете, мы проведем эти две недели в Берлине вместе.

Георг не возражал.

Вальтер Шелленберг был, наверное, единственным значительным лицом в Главном управлении имперской безопасности, который предпочитал штатский костюм черной эсэсовской форме. В этом отношении он был похож на адмирала Вильгельма Канариса, начальника абвера. Но дальше пристрастия к элегантным пиджакам их сходство, казалось, не шло. Канарис был низкоросл и щупл. Шелленберг достигал почти двух метров. Длинноносый, лысоватый Канарис всем своим благопристойным обликом мог сойти за учителя в провинциальной гимназии. Круглолицый, с пробором по ниточке в сверкающих темных волосах, с белозубой ослепительной улыбкой Шелленберг скорее походил на преуспевающего коммивояжера или популярного киноактера. Наконец, Канарис уже приближался к шестидесяти, тогда как Шелленбергу только перевалило за тридцать.

И тем не менее у этих столь разных внешне людей было много общего. Оба были много умнее и хитрее тех, кому подчинялись по службе. Оба старались держаться в тени, хотя и обладали гипертрофированным честолюбием.

Не было, пожалуй, человека в Германии, у которого бы не холодело сердце при одном упоминании рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, начальника службы безопасности Рейнгарда Гейдриха, его преемника Эрнста Кальтенбруннера или начальника гестапо группенфюрера СС[5]Генриха Мюллера. Имени Шелленберга за пределами службы безопасности не знал почти никто. Но, однако, многоопытнейший лис Вильгельм Канарис считал своего молодого коллегу самым опасным человеком в эсэсовской верхушке. Это и в самом деле было так, хотя бы потому, что имя Шелленберга никто не связывал со страшной репутацией службы безопасности. Аресты врагов империи, пытки, казни — все это формально входило в сферу деятельности IV отдела, иначе именуемого государственной тайной полицией, или, короче, гестапо. Начальник же VI отдела занимался всего лишь иностранной разведкой и контрразведкой. Но сведущие люди понимали что к чему…

Канарис, как непосредственный конкурент и соперник Шелленберга, не случайно опасался его больше, чем, скажем, Гейдриха, в свое время достигшего почти такого же могущества, как сам Гиммлер. Как раз нескрываемое честолюбие и погубило Гейдриха. Он мечтал сам о мундире рейхсфюрера СС и стремился стать единоличным главой всей тайной службы страны, для чего ему нужно было подчинить себе абвер.

Чего же достиг Гейдрих? Почетных национальных похорон… Гиммлер, конечно, жестоко покарал чехов за убийство своего ближайшего помощника, но ведь он мог… перехватить отважных парашютистов еще до того, как они вышли на улицы Праги, чтобы совершить свой отчаянный подвиг, И Вильгельм Канарис, осведомленный о предстоящем покушении, старший сослуживец Гейдриха по флоту и его сосед по виллам в Плахтеизее, не посоветовал своему постоянному партнеру по теннису сменить в тот роковой день обычный маршрут…

Шелленберг не рвался к посту рейхсфюрера СС. Юрист по образованию и достаточно прозорливый человек, он вовсе не собирался брать на себя всю ответственность за ту мрачную славу, которой пользовалась во всем мире служба безопасности гитлеровской Германии. Его честолюбие и интересы вполне удовлетворяло то обстоятельство, что именно он, а не, скажем, группенфюрер Мюллер, обладал реальным и, в сущности, неограниченным влиянием на Гиммлера, который называл его даже своим «младшим братом». Это влияние означало настоящую власть, но невидимую для окружения.

По весьма дельным соображениям Шелленберг не собирался до поры подчинять себе абвер. Канарис отвечал за всю военную разведку и контрразведку в армии — брать такую обузу в пору неудач на всех фронтах Шелленбергу было просто нецелесообразно, хотя именно этого страстно хотели и его непосредственный начальник Кальтенбруннер и Гиммлер. Совсем другое дело — прибрать Канариса к рукам. Для этого был только один путь на данном этапе — осуществить силами своего управления операцию, способную оказать решающее влияние на ход военных действий; и уже потом, при более благоприятной обстановке, включить абвер в свою систему.

При этой мысли бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг любовно погладил ладонью только что извлеченную из сейфа коричневую кожаную папку с хитроумным замочком.

…В этой папке лежало всего несколько бумаг — донесений от агентов из разных уголков земного шара. Кроме того, там находился еще один документ, составленный уже самим Шелленбергом: докладная записка, отпечатанная им собственноручно всего в двух экземплярах. Докладная была составлена так обтекаемо, без обращения, что ее можно было вручить и Гиммлеру и Гитлеру. Она не содержала каких-либо определенных предложений, но неизбежно приводила к принятию вполне определенного решения.

Шелленберг убивал сразу двух зайцев: предоставлял тщеславному фюреру возможность проявить лишний раз свою «гениальность» и снимал с себя на всякий случай ответственность за тот приказ, который, он не сомневался, отдаст Гитлер.

Вчера эта докладная стоила ему немало нервов. «Черный Генрих» был известен во всем мире своей жестокостью и властолюбием. Но только он, Шелленберг, знал, каким безвольным, слабохарактерным трусом был Гиммлер на самом деле. В присутствии Гитлера рейхсфюрер СС, наводящий трепет на пол-Европы, буквально цепенел от страха. Он был не способен сделать даже мало-мальски продолжительный доклад фюреру — у него сводило рот.