– Значит, он с детства завидует Винтеру-старшему, многое потерял из-за него и поэтому стремится всячески ему пакостить, – заключил Роналд, внимательно глядя на нее. – Ну и тип! Но почему во всем этом замешана ты?

Мэделин судорожно вздохнула. Больше всего сейчас ей хотелось вернуться на несколько часов назад. Тогда она сумела бы уговорить Рона остаться дома. Однако нужно было что-то отвечать.

– Когда я только что устроилась работать в фирму, Марк не давал мне прохода. Ему было наплевать на то, что он мне противен, на то, что я замужем. Каждый день он снова и снова лез ко мне. В конце концов ему пришлось отступиться, но с тех пор он возненавидел меня как злейшего врага.

Она старалась говорить непринужденно, шутливым тоном, словно речь шла о пустяках. Если бы Роналд узнал, как все было на самом деле, он мог бы натворить непоправимых глупостей. Хотя она и пыталась постепенно успокоить мужа, представив все произошедшее только злобной выходкой ревнующего дурака, Роналд был вне себя. Грохнув стаканом о столик, он вскочил и зашагал по комнате взад-вперед, потом внезапно остановился и пристально поглядел на Мэделин.

– Значит, мы должны все ему простить?! – крикнул он. – Ты слишком уж жалостлива ко всяким подонкам, Мэдди! Я не собираюсь все это так оставлять! Он поплатится за свои слова. – Серые глаза Роналда смотрели холодно, губы сжались в узкую, твердую полосу. – Не надо ничего говорить. Я и так знаю все, что ты можешь сказать. Предоставь все мне, Мэдди – ты не должна больше этим заниматься. Хорошо?

Ее синие глаза потемнели, подчеркивая бледность лица. Взгляды Мэделин и Роналда встретились.

– Нет, Рон. До тех пор пока ты не успокоишься, я не могу отойти в сторону. Повторяю: Марк Винтер – жалкое ничтожество, приживальщик при брате, все воспринимают его так и только так. Никто его слушать не станет, поверь мне. – Мэделин поднялась на ноги, но едва не упала, покачнувшись от внезапной слабости. – Я поговорю об этом в понедельник с Аланом. Спрошу, что он думает по этому поводу.

Ответ Роналда хлестнул ее точно плетью:

– И ты еще обещаешь уйти с работы? Неужели его мнение для тебя важнее, чем мое?

Конечно, она любила Роналда, как не любила еще никого в своей жизни, но работа – это работа, а любовь – любовь. И не следует смешивать свою профессиональную жизнь с личной. Роналд прекрасно знал, что кроме него никакой другой мужчина для нее не существует. Однако Мэделин не хотелось возобновлять утренний спор.

– Конечно же нет. Но он тоже втянут в это дело. Мне кажется, прежде чем доводить дело до суда, стоит посоветоваться с ним. Ты согласен? – Она сжала ладонями занывшие виски. Приятное тепло смягчило боль. – Давай закончим этот бессмысленный разговор. Я устала и хочу спать.

Мэделин зевнула, потянулась и неторопливо побрела в спальню. Но Роналд не последовал за ней, как он это делал каждый вечер. Он по-прежнему стоял в гостиной, сурово глядя на удалявшуюся жену.

Через двадцать минут Мэделин уже лежала в мягкой, по-королевски роскошной постели. Кусая губы в приступе отчаяния, она думала: подлому Марку Винтеру все-таки удалось добиться своего. Роналд начал ее подозревать. А из подозрения может быстро вырасти недоверие, которое в свою очередь породит вражду и ненависть. Неужели пламя их страсти погаснет всего лишь от нескольких мерзких слов?

Проснувшись поутру, Мэделин поглядела на все случившееся уже далеко не столь мрачно. Наверняка ей не стоило так сильно переживать, делать из мухи слона. В самом деле, это же пустяк…

Но тут ее сердце болезненно сжалось. Роналд не приласкал ее в этот ранний час, как он это делал всегда. Едва проснувшись, он поспешил выскользнуть из-под простыней, стараясь не прикасаться к ней, точно она была зачумленной.

Он держал себя так, будто верил каждому слову пьяного мерзавца Марка. И это пугало Мэделин больше всего. Что будет с их браком, если даже такой пустяк способен разрушить доверие Роналда к ней, его жене? Он смотрит на нее сейчас точно на врага!

Охваченная тяжелым, смутным чувством – здесь были и обида на мужа, и злость на него, и ощущение собственной беззащитности, – Мэделин снова откинулась на подушки. Она видела Роналда, стоящего совсем близко от кровати. Его загорелое, прекрасное тело отливало золотом в свете июньского солнца, льющего свои лучи через открытое окно. Мэделин невольно залюбовалась красотой мужа, восхищение незаметно переросло в жгучее желание.

Забыв все обиды, она потянулась к нему. Сейчас он был просто великолепен; Мэделин жаждала его телом и душой. Она не могла оторвать от него глаз.

Он медленно подошел и присел на край кровати. У Мэделин перехватило дыхание. Мой муж – самый красивый и сексуальный мужчина из тех, кого я знала или хотя бы мельком видела, подумала она. Охватившее молодую женщину желание стало еще сильнее, еще мучительнее.

Склонившись над Мэделин, Роналд ласково сжал ее руку своими сильными пальцами.

– Забудь о вчерашнем вечере. Ты была права – не стоило обращать внимание на карканье этой общипанной вороны. – Его руки непроизвольно напряглись. – Я не совсем понимаю, почему ты не хочешь, чтобы я подал на него в суд за клевету, и даже заступаешься за него, но обещаю, что попытаюсь понять это.

Мэделин, не желая вновь начинать бессмысленный спор, закрыла глаза. Если бы она могла все объяснить Роналду! Тогда он не обвинял бы ее в заступничестве за жалкого Марка Винтера. Но у него появилась бы возможность обвинить ее в другом, куда более тяжком и страшном поступке…

Она предпочла отделаться кратким ответом:

– Что забыть? Я вообще ничего не помню! В этот миг Мэделин ощутила, как крепкие руки мужа оторвали ее от подушки. Обида и страх тут же улетучились, сменившись новым взрывом желания. Задыхаясь от страсти, она хрипло позвала:

– Рон, поцелуй меня скорее!

Прикрыв глаза, Мэделин потянулась губами к Роналду. Все ее тело до последней клеточки жаждало его ласк. Вот сейчас он дотронется до нее, сейчас его губы сольются с ее губами, а его рука ляжет ей на грудь… Но вместо этого он глубоко вздохнул и настолько резко выпрямился, что Мэделин упала навзничь.

– Ты забыла, что сегодня мы приглашены к моим родителям. – Повернувшись, он взял халат и оделся. Завязывая длинный пояс вокруг талии, Роналд продолжил: – Мы оба знаем, что должны делать, не правда ли? Мы должны встать и начать собираться. Мои родители ждут нас у себя. Я обещал им, что мы проведем там весь уик-энд. Они очень хотят нас видеть.

Говоря это, он снял со спинки стула свои джинсы и рубашку и перекинул их через руку.

– Так что сейчас не время для любовных игр. Давай, поднимайся, прими душ и спускайся в кухню. А я тем временем позабочусь о завтраке. – Голос Роналда звучал спокойно и суховато.

Выползая из кровати, Мэделин проклинала себя за нерешительность. Ей надо было с самого начала повести разговор по-иному, и тогда, возможно, Роналд не держался бы сейчас вот так…