– Я не знаком с профессором Хагеном, – заметил Эман, – но, как и большинству американских рунологов, ему еще многому предстоит научиться. При этом он считается очень известным ученым. Он сделал собственный перевод надписи на камне, который, по сути, совпадает с вариантом Ларссона, а потом объявил, что артефакт, без всякого сомнения, подлинный. У меня есть даже статья, в которой камень назван «находкой века». Что за чушь! Как вы догадываетесь, мнение профессора, которое широко цитировалось и которое, я уверен, рано или поздно окажется ошибочным, сотворило чудо, и камень стали считать настоящим, по крайней мере в Америке.

– Я полагаю, что это также разожгло интерес к камню у короля Оскара, – заметил Холмс.

– Да, – согласился Эман, – и укрепило веру короля в Магнуса Ларссона.

Затем Эман поведал о том, как в декабре Ларссон впервые вышел на Оскара Второго, рассказал о камне и предложил купить его. К февралю 1899 года, обменявшись с королем множеством писем и телеграмм, Ларссон убедил монарха в важности артефакта и получил разрешение купить его от имени шведского правительства при наличии «неопровержимых доказательств» подлинности.

– Полагаю, подобные доказательства вскоре появятся, – сказал Холмс.

– Правильно полагаете, – вздохнул Эман. – Уверен, даже пока мы сейчас разговариваем, мистер Ларссон сочиняет свою сказку для короля. Но у него могут появиться проблемы, поскольку на камень, по-видимому, претендуют и другие.

– Что вы имеете в виду? – спросил Холмс.

– Ну, судя по газетным статьям, которые я читал, по крайней мере еще одна сторона, а именно некая дама, миссис Комсток, заинтересована в покупке камня у Олафа Вальгрена. Говорят, что это вдова местного богатого фермера. Должно быть, несчастная женщина поверила в подлинность артефакта. По одному из сообщений, она уже предложила за него пять сотен долларов. – Лицо Эмана озарилось редкой улыбкой, и он добавил: – Ужасно так говорить, мистер Холмс, но я надеюсь, что она купит чертов камень. Тем самым она спасла бы меня, да и короля, от кучи неприятностей.

– Я удивлен, что фермер вроде Вальгрена не ухватился за возможность заработать пятьсот долларов на камне, – заметил я. – Скорее всего, он не зарабатывает столько и в среднем за год.

Эман кивнул и сказал:

– Вы правы. Могу лишь заключить, что фермера обуяла жадность и он считает, что сорвет даже больший куш у господина Ларссона. В любом случае, такова ситуация на сегодняшний день. Камень по-прежнему во владении Вальгрена, а Магнус Ларссон продолжает собирать доказательства того, что артефакт действительно подлинный. Он пообещал королю представить свои доводы к концу следующего месяца.

– Понятно, – сказал Холмс, поднялся и подошел к окну подле стола. Пару минут он смотрел на улицу, а потом обернулся и обратился к Эману: – А теперь, сэр, позвольте перейти к сути дела. Чего вы или же король Оскар хотите от меня? Уж точно не установить подлинность надписи на камне. Вы куда более именитый эксперт, чем я, в подобных вопросах. Кроме того, как я понимаю, язык надписей всегда будет спорным, учитывая полемику, разгоревшуюся по поводу рунического алфавита и его правильной интерпретации.

– Вы правы, – признался Эман. – Вот почему я считаю, что подлинность камня можно доказать или опровергнуть как-то иначе. Нужны убедительные факты с места обнаружения камня: свидетельства того, что камень нашли именно при тех обстоятельствах, как описал Олаф Вальгрен; подтверждение, что надпись не сделана на месте и следы от зубила не являются новоделом; короче говоря, что камень ни при каких обстоятельствах не может быть современной подделкой. Должен добавить, что король согласен со мной по всем этим пунктам.

Холмс улыбнулся:

– Что ж, профессор, похоже, королю в первую очередь нужен хороший детектив.

– Да, и на вершине его списка одно имя. Он поручил мне спросить у вас, примите ли вы его предложение. Конечно, это подразумевает путешествие в Миннесоту.

Холмс обратился ко мне:

– Что думаете, Уотсон? Готовы в третий раз взяться за дело в Новом Свете?

Не буду отрицать, перспектива снова отправиться в Миннесоту меня не слишком обрадовала. В предыдущих случаях Холмс подвергался большой опасности, и мне не понравилась идея снова испытывать судьбу вдалеке от дома. Но я также знал, что из-за безделья Холмс вскоре станет невыносимым, если только не найдет загадку, способную утолить его жажду приключений. Дело о руническом камне, как я понял, могло бы стать именно таким приключением, поэтому я покорно кивнул:

– Куда вы, туда и я, Холмс.

– Что ж, отлично, – сказал Холмс с привычной решимостью. – Мы готовы взяться за дело, и если речь о подделке, то можете быть спокойны: мы с Уотсоном выясним это.

– Чудесная новость, – ответил Эман с широкой улыбкой. – Я немедленно отправлю телеграмму королю и сообщу, что вы беретесь за дело.

Холмс уточнил:

– У вас случайно нет с собой копии надписи на руническом камне? Хотелось бы взглянуть.

– Да, у меня есть экземпляр в чемодане, – сказал Эман и тут же вытащил лист писчей бумаги.

Для меня надпись не имела никакого смысла, но Холмс принялся изучать ее с энтузиазмом школьника, который пытается расшифровать секретный код. Прилагаю копию с переводом, выполненным профессором Эманом:

Восемь гётов[4]и двадцать два норманна отправились на разведку из Винланда через Запад. [Мы] разбили лагерь у двух скалистых [островов] на расстоянии одного дня пути к северу от этого камня. Мы покинули [лагерь] и ловили рыбу один день. Когда мы вернулись, то обнаружили десять наших людей красными от крови и мертвыми. Аве Мария, спаси [нас] от зла.

[У нас] есть десять человек у моря для наблюдения за нашим кораблем в четырнадцати днях пути от этого острова. Год 1362.

– Таинственная история сама по себе, – заметил Холмс, – если, конечно, здесь есть хоть капля правды.

Однако, как оказалось, вот-вот должна была разыграться совсем другая, не менее странная история, вследствие которой нас меньше всего на свете будут заботить страдания, которые выпали или не выпали на долю древних викингов.

Расписание «Кунард лайн»[5]было таким, что мы смогли отправиться в путь только двадцатого марта. Холмс воспользовался отсрочкой, чтобы еще глубже погрузиться в загадки рун. И действительно, к моменту отплытия в Нью-Йорк на трансатлантическом лайнере «Кампания» Холмс уже мог с легкостью управляться с футарком и стал, как он сам говорил, «приличным переводчиком» рунического письма. Великий детектив также поставил перед собой задачу ознакомиться с различными археологическими противоречиями и случаями мистификаций, особенно в Новом Свете.