– Тьфу на тебя! – пробормотало привидение. Но потом опустилось на стопку старых газет и начало…

В переводе на человеческий язык то, что узнал Том, звучало бы приблизительно так…

Собственно родиной этого привидения была старинная вилла на краю города. Там оно и куролесило. Дом был тёмный и сырой, с гулким эхом в холле и робкими обитателями, которых так весело было пугать. Короче, привидение предавалось там полному и безраздельному счастью, пока однажды в пятницу…

– Это случилось незадулго до рассвета, – рассказывало привидение, сопя. – Я как раз субирался уже закунчить курулесить и хутел идти спать, тут-то он и пуявился. Страшный призрак. Жуткий и пудлючий, у-у, такуй пудлый! Мне, гуворит, понра-а-авился этот дом! Просто схватил меня за шкирку и выкинул на крышу. Пусле этуго набрал вуздуха и сдул меня с крыши дулой. Из муего субственнуго дома!

Всхлипывая, привидение уменьшилось ещё больше. Но ни одна слезинка не выкатилась из его глаз, только чуть-чуть серебряной пыли.

Дыхание огромного призрака донесло привидение аж до улицы Тома. А тут уже светать начало, и привидение нашло самый тёмный, самый старый дом и скользнуло в подвал.

– Дверь в эту кладовку пахла так сублазнительно пауками и мукрицами, – всхлипывало привидение, а потом заломило свои бледные руки: – А теперь меня пругуняют и утсюда. Что теперь станет со мнуй?

Том снял очки и протёр их. Он всегда так делал, когда был в смятении и не знал, как быть. Его начала мучить совесть.

– А имя-то у тебя есть? – спросил он. – Или называть тебя просто «Привидение»?

– Звать-то меня Ху-ху-хуго, – шмыгало носом привидение.

– Не, ну а что, не такое уж и страшное имя, – сказал Том и снова надел очки.

– И что с туго? Что мне пульзы от муего имени? – обиженно произнёс Хуго. – А тебя как звать?

– Том.

– Ну и тоже ничуть не лучше! – сказал Хуго и снова начал тихонько поскуливать.

– Хватит уже! У меня есть идея, – заявил Том. – Я знаю одну женщину, она очень хорошо разбирается в привидениях. Это она мне рассказала, как тебя, э-э… – Он покраснел. – Ну, то есть чего привидения не любят, про это всё я знаю от неё.

– Ага, сырые яйца, к примеру, – проворчал Хуго и тут же покрылся своим сердитым цветом плесени.

Том смущённо поправил очки:

– Да ладно тебе. Но, может, эта женщина знает, как прогнать из твоего дома огромного призрака.

– Ты так думаешь? – прошептал Хуго. И принялся взволнованно колебаться туда-сюда. – Ты правда так думаешь?

– Завтра же я у неё спрошу, – пообещал Том. – А ты веди себя тут внизу тихо, ясно? Из-за твоей слизи в подъезде Ризенпампель выйдет из себя!

– А-а-а-ах! – выдохнул Хуго и обиженно забился за ящик с картошкой.

Том, зевая, поднялся из подвала наверх и, не ожидая больше никакой опасности, открыл дверь в подъезд.

– Ага, Том Томский! Вот кто это натворил! – прогремел над головой мальчика хорошо знакомый голос, и в следующий момент ноги Тома уже беспомощно болтались в воздухе. – Ну погоди, озорник! – рычал Эгон Ризенпампель, почтенный смотритель дома. – Теперь тебе придётся всё здесь оттирать, на коленях будешь ползать. А вот это вот, – он выхватил из рук Тома кассетный магнитофон, – шум, нарушающий покой жильцов, даже если ты прячешься с ним в подвале!

– Отпустите меня! – отбивался Том руками и ногами. – Я ничего не сделал!

– Ах, та-а-ак? – шипел Ризенпампель, и это шипение звучало куда более грозно, чем его крик. – Тогда взгляни-ка на мой коврик. И на лестницу вот тут. Ну? – Он тыкал трепыхавшегося Тома в лужицы слизи, которые остались от привидения. – Это, по-твоему, не свинство?

– Это не я! – негодовал Том. – Сейчас же отпустите меня, иначе я буду кричать!

– Ну попробуй, – сказал Ризенпампель и широко ухмыльнулся. – Тогда тебе придётся ещё объяснять родителям, что ты делал в полночь в подвале.

Том в ярости кусал губы. Проклятие! А как он объяснит им это?

– Ха, что ты вдруг притих, а? – засмеялся Ризенпампель и поставил Тома на ноги. – Стой здесь и не двигайся с места, ясно? Я принесу ведро и большую тряпку, и ты быстренько и без лишнего шума уберёшь всю эту грязь!

С мрачной миной и стиснув зубы Том кивнул. А что ему ещё оставалось?

До трёх часов утра он скоблил подъезд. В то время как все остальные люди в доме – включая его родную семью – мирно спали в своих тёплых постелях.

– Вот это сюрприз! – сказала Хедвиг Кюммельзафт, когда во второй раз пригласила Тома в свою примечательную гостиную. – Я никак не ожидала увидеть тебя здесь так скоро. Неужто мои советы не помогли?

– Помогли, помогли, ещё как. Первоклассно даже помогли, но… – Том поставил рюкзак на диван и сел рядом. – Но у меня снова возникла проблема!

– Ага, – кивнула Хедвиг Кюммельзафт. – Хорошо. Сейчас сделаю нам чай.

И она снова скрылась в кухне.

Из рюкзака показалась белая рука.

– Эй-ей, мы же договорились! – шикнул Том. – Ты остаёшься внутри, пока я не скажу, понятно?

– Уй, здесь так неудубно! – послышалось из рюкзака.

Тут госпожа Кюммельзафт просунула в дверь свой длинный нос:

– Кстати, молодой человек, скажи своему привидению в рюкзаке, что оно может выйти.

Том смотрел на неё, онемев.

Госпожа Кюммельзафт усмехнулась:

– Молодой человек, затхлый запах плесени, присущий привидениям, не ускользнёт от меня, даже если засунуть привидение в рюкзак. Минуточку, я сейчас быстренько задёрну шторы, а то дневной свет вызовет у твоего призрачного спутника дурноту и сильный приступ чихания.

Шторы были, разумеется, красные, как и всё в этой своеобразной комнате.

Со смущённой миной Хуго вылетел из своего укрытия, осмотрелся – и в страхе сжался.

– Тьфу, уху-ху, тьфу! – взвыл он. – Какая утвратительная кумната! – Хуго закрыл лицо своими белыми руками и выглядывал между пальцами. – Сплушь всё кра-а-асное, и всюду зеркала-а-а, ужасно!

– Мне очень жаль, – сказала Хедвиг Кюммельзафт. – Но иногда приходится иметь дело с крайне опасными привидениями. А эта комната оказывает на них поистине отпугивающее действие.

– Уху-ху, это невынусимо! – стенало привидение. И вдруг – раз! – оно снова исчезло в рюкзаке Тома.

Хедвиг Кюммельзафт пожала плечами и принесла из кухни чай.

– Перейдём к твоей второй проблеме, молодой человек, – начала она, пока Том добавлял в свою чашку несметное количество сахара. – Я предполагаю, что она имеет какое-то отношение к твоему спутнику.