На этом, глава дал понять: аудиенция закончена. Мне оставалось только покинуть кабинет.

Колесо в самом деле оказалось пробитым. Нашел шиномонтаж, решил проблему. Посмотрел по карте, где находится Зыково, и поехал. Добрался за полчаса, прокатился по улицам, зашел в сельпо. Там как раз свежий хлеб привезли, очередь собралась. Задал несколько наводящих вопросов о заслуженной ведьме Василисе. Очередь подтвердила, да, Василиса Кузьмина, как есть ведьма. Живет за оврагом, в отдалении от села. В полнолуние, неподалеку от дома Василисы, бдительные граждане несколько раз наблюдали утопленницу. В девятнадцатом году, прошлого века утопилась. Все никак не успокоится, ходит и ходит.

Влад вылил из графина остатки сока, в несколько глотков, бокал осушил.

Я переваривал услышанное. Думал к кому Владу лучше обратиться, к психологу? Или сразу к психиатру? Это я к теме ведьм и утопленниц.

Артем задумчиво крутил вилку в руке:

— Повторить? — возле столика возник официант, забрал пустой кувшин.

— Да, повторите и горячее можно подавать, — опомнился я.

— Что ж. Раз местные власти решили лоббировать своих земляков, у нас мало шансов. Нужно искать другую локацию для комбината. — звякнув вилкой о сервировочную тарелку, произнес Артем.

— Подожди, — вскинулся я, — вот так сразу, другую локацию подыскивать? Я завтра сам лично поеду к главе. Попробую его убедить, у меня есть чем аргументировать. Если доводы не подействуют, попытаемся зайти с другой стороны! Давай, пообщаемся с Людмилой Коромысловой, я более чем уверен, она наверняка лично знакома со всей районной администрацией.

Артем усмехнулся.

— Глеб, ты себе не представляешь, насколько чревато привлекать Людмилу.

— Чем чревато, Артем?

— Бурной деятельностью госпожи Коромысловой и других персон. Население кинется к ведьме Василисе, умоляя защитить от непрекращающегося шабаша… Шучу. Шабаша не будет. Но, округа вздрогнет. А так, если хочешь я позвоню, конечно.

— Звони, меня не пугает бурная деятельность Людмилы. Можно подумать, я с ее бурной деятельностью не сталкивался.

— Ну, смотри. Я тебя предупреждал. А с другой стороны, тебе скучно не будет. Сто процентов даю: завтра отправишься в Рязанскую область, в компании семейства Коромысловых. Они убедят тебя пожить вместе с ними в деревенском доме, пока проясняется ситуация. Помяни мое слово, будет именно так.

Артем, как в воду глядел…

Добротный бревенчатый дом нашей бабушки, удобно расположился на природном возвышении — пологом холме.

Сиял намытыми оконными стеклами, белел резными наличниками, краснел новенькой черепицей на покатой крыше.

Позади дома ухоженный огород, за ним фруктовый сад не менее ухоженный. За огородом и садом, хозяйственные постройки. Перед домом, палисадник с петуниями, флоксами и прочей цветущей растительностью. С внешней стороны палисадника, вдоль штакетника, разрослась сирень.

Внизу, под холмом, круглый пруд с деревянными мостками для купания и других надобностей, с правой стороны, в сотне метров от строений, неглубокий овражек отделяющий бабушкину вотчину от селения Зыково. Спуститься в овражек и подняться наверх, можно по ступеням когда-то давно сооруженным нашим дедом. Сколько сладкой, душистой луговой земляники, собрано по склонам овражка и съедено! А малины спелой, с произрастающих на дне овражка кустарников?

На душе, так пронзительно тепло стало, как будто и впрямь заглянула в беззаботное детство.

— Давай-ка Геннадий, на волю тебя выпущу, — расстегиваю сумку — переноску.

— Давно пора, измучился в тесноте, Геныч. — комментирует с водительского сиденья сестрица.

Важный кот выбирается из переноски, удостаивает меня чести, трется башкой о мое плечо….

Издает возмущенное: ма-аау! Ныряет, назад, в переноску.

Чего это с ним?

Твою же мать! Сразу не разглядели за кустами сирени.

Впритык к боковой калитке, раззявив багажник, как пасть, стоит помятый автомобиль Жигули четвертой модели, цвета баклажан.

Данное транспортное средство, принадлежит зятю Изольды Сидоровны, родственницы настолько дальней, что и степень родства не определишь.

Когда-то давно, еще до моего рождения, Изольда Сидоровна устроила свою женскую судьбу, выйдя замуж за сына бабушкиной троюродной сестры. Родила в браке дочь Ленку. Жили с супругом в любви и согласии, как утверждает Сидоровна. Если и ругала его, за то, что не может должным на разумение Изольды образом, семью обеспечить, так не чаще двух — трех раз в день, а не круглыми сутками, как утверждают. Чистой воды наговор.

Семейная ячейка разбилась внезапно, в День рождения Ленки, ей тогда три годика исполнялось. Изольдин супруг вышел во двор по нужде и более не вернулся.

Поговаривают, что заранее припрятал в сарайчике небольшую заначку денежных средств, документы и комплект сменной одежды. Прихватил спрятанное и подался в бега. Вроде бы в республике Тувы по сей день скрывается.

Из-за такого подлого предательства супруга, Изольде пришлось переехать в районный центр, трудоустроиться на местный рынок, торговать спортивными костюмами известных брендов, которые в клетчатой сумке «мечта оккупанта» поставлял гражданин Китайской Народной Республики. Проработав на рынке два месяца, Сидоровна обнаружила у себя изначально не замеченные в связи со стрессом признаки беременности.

Через восемь месяцев родила сына Добрыню, весом три килограмма девятьсот грамм, ростом пятьдесят пять сантиметров.

Злые языки, а конкретнее язык мамаши сбежавшего супруга, сеял слухи, что беременность никак не может длиться десять месяцев. И Добрынюшка очень уж внешне напоминает поставщика спортивных костюмов, гражданина Китайской Народной Республики. В общем намекал злой язык, что Изольда закрутила на рынке межрасовые шашни, в результате чего и родился сынок. По причине такого казуса, китаец на рынке торговлю свернул. Не появился больше в райцентре.

В помощи оставшейся с двумя детьми на руках Изольде, мамашей сбежавшего супруга было отказано. В грубой форме.

Как могли, помогали наши с Наташкой родители. Покупали для Добрыни одежду. И бабушка Василиса помогала. Добрыню забирала к себе на все каникулы. Изольда с удовольствием сбагривала. Ленку она любила и баловала, сына едва терпела.

В общем, Добрыня все лето проводил вместе со мной и Наташкой, мы втроем, сплоченной бандой носились по селу. По началу, нет — нет, возникали инциденты, местные мальчишки принимались дразнить Добрыню, прохаживаясь по цвету кожи и разрезу глаз. Мы вставали плечом к плечу и шли на обидчиков в наступление. До рукопашной не доходило, как правило противник не выдерживал психической атаки, убегал домой, жаловаться.

А Изольда, занималась воспитанием доченьки Леночки.

По окончании девятого класса, Изольда и Леночка, заставили Добрыню забрать документы из школы, хотели чтоб работать куда-то пошел.