Открывалась заманчивая перспектива организации транзитной торговли из Каспийского моря вверх по Волге до Москвы, потом переход на Волхов или Западную Двину, и выход в Балтийское море, в богатые торговые города Ганзы в северной Европе. Но для этого Ивану Грозному надо было захватить хотя бы один порт в Прибалтике, что и стало одной из причин длительной Ливонской войны. Если бы этот торговый маршрут состоялся, то Москва в пару десятилетий стала бы одним из самых богатых городов в мире.

Крымское же ханство по-старому старалось выиграть в династической борьбе. Даже в исключительно благоприятной династической ситуации, тем не менее, Девлет Гирею не удалось реализовать свое преимущество. Он вчистую проиграл московской военной экспансии.

После ряда поражений от русских войск, у Девлет Гирея, по существу, не было особых шансов на то, чтобы нанести серьезный удар по Московскому государству. Сторожевые посты предупреждали о появлении татар в степи, русские полки быстро собирались по уже давно заведенному порядку в готовности отразить очередное вторжение. Крымчаки боялись этих ударов. В ноябре 1558 года сын крымского хана Мухаммед Гирей, узнав, что против него стоят воеводы, уже отличившиеся в погроме крымчаков, повернул назад и вернулся в Крым с большими потерями[18]. В 1559 году отряд Ф.И. Адашева совершил на кораблях дерзкий поход к Очакову, а потом высадился на северо-западном побережье Крыма, вызвав большую панику. Татары бежали в горы, считая, что сам московский царь пожаловал в Крым.

Но в то же время, Девлет Гирей не отказывался от продолжения войны с Московским государством. В 1564 году Иван Грозный предлагал крымскому хану мир, но это предложение было отвергнуто. Хан знал, что Москва ведет напряженную войну с Польшей и Литвой, и полагал, что рано или поздно наступит благоприятный момент для удара, с которым он достигнет своих политических целей.

Замыслы крымского хана чуть было не сорвал османский султан Селим II, которому пришла в голову мысль о взятии Хаджи-Тархана. К османскому султану часто приходили просьбы освободить от русских захватчиков, жалобы от бухарских купцов, чьи караваны раньше ходили через Хаджи-Тархан. И для самого султана взятие этого города было интересно тем, что тем самым открывался морской путь в Персию, с которой Османская империя вела длительные и напряженные войны.

Султан решил проложить канал между Доном и Волгой по самому узкому месту, именовавшемуся по-турецки Эрдильме (Переволока). На карте идея выглядела замечательной, реки сходились так близко, что прокладка канала выглядела легко осуществимой. Султан потребовал от Девлет Гирея оказать помощь, только крымский хан этому не обрадовался. Идея султана входила в противоречие с его собственными замыслами, и в истории остались слова хана: «Так мы можем и Крым потерять». Иными словами, если османы и в самом деле возьмут Хаджи-Тархан, то вскоре Крымское ханство станет велаятом империи. Девлет Гирей долго отговаривал султана от этой затеи. Тем не менее, в августе 1569 года 25 тыс. турок и 50 тыс. крымчаков собрались на переволоке между Доном и Днепром[19]. По Дону поднялись суда с пушками, инструментами, османским войском и рабочими.

На месте, впрочем, турецкие инженеры убедились в том, что переволока оказалась очень широкой и им не прокопать тут канал и за сто лет. Карта их подвела. Тем не менее турецкое и крымское войска, оставив артиллерию на судах на Дону, пошли к Астрахани. Если старый город они взяли без боя, то вот осада новой русской крепости явно не удалась. Без пушек взять ее было нельзя. Тем временем наступала зима и войско взбунтовалось, не желая зимовать в продуваемых всеми ветрами астраханских степях. На обратном пути, пробираясь по сухим приазовским степям, османское войско потеряло почти половину своей численности от холода, голода и жажды.

Султан Селим II, явно не обладавший талантами своего предшественника и отца Сулеймана Великолепного, предпочел отказаться от претензий на Астраханское ханство и сохранить мир с Московским государством. Более того, он взвалил вину за поход на крымского хана. Это стало известно крымской знати, и от такого вероломства со стороны османов, они сплотились вокруг своего хана. Неожиданно для Девлет Гирея, политические позиции которого были шаткими из-за неудачных походов на Москву и неблаговидной истории его восшествия на белую кошму, он вдруг обрел политическую силу. Это обстоятельство его ободрило и подвигло на подготовку к новому этапу войны с Москвой.

Пока шла эта подготовка, пограничные земли подвергались крымским набегам, которые проходили с переменным успехом. Так, в мае 1570 года русские полки настигли крымчаков у Зарайска, дали бой и отбили значительную часть невольников. Эти набеги заставляли укреплять оборону и дозоры, поскольку шла война в Ливонии, значительная часть русского войска находилась далеко от Москвы и не могла прийти на помощь в случае нового крымского набега.

В феврале 1571 года воевода М.И. Воротынский, имевший большой опыт в военном деле и в борьбе с крымскими набегами, провел совещание, в котором дозорная служба была значительно усовершенствована. Управление дозорной службой было централизовано, определены правила, сроки и маршруты станичных разъездов, установлены передовые «сторожи», из которых отряды должны были объезжать степь и наблюдать за появлением крымчаков. Новые четыре «сторожи» перекрывали обширное пространство от Волги на востоке до реки Сейм на западе, почти всю территорию Поля. За ними находились «сторожи», выставляемые воеводами пограничных городов.

Однако в дело вмешались факторы, которые сильно ослабили Московское государство. В 1568 и 1569 годах было два сильных неурожая, а в 1570 году еще и сильная засуха. От сильного голода умерло много людей, и русские полки были сильно ослаблены. В 1569–1570 году состоялись знаменитые походы Ивана Грозного на Новгород и Псков, велись розыски «измены» и репрессии, что вызвало внутреннюю сумятицу и множество недовольных.

Крымский хан довольно быстро узнал об этих бедствиях на Руси и решил организовать набег. Сколько было у него войска – точно неизвестно, по некоторым данным, Девлет Гирей повел 40–60 тыс. татарского войска, а также к нему присоединились многочисленные ногайцы, кочевавшие в приазовских степях. Оценка численности ханского войска в этом походе колеблется от 80 до 120 тыс. воинов, но в любом случае это был один из самых больших походов на Русь и крымчаки имели значительный перевес над русским войском.

В самом начале похода, в апреле 1571 года был захвачен пленник сын боярский Федор Жуков из Путивля (один из главных пограничных городов, откуда наблюдали за появлением крымчаков), который на допросах рассказал о бедствиях и голоде, внутренних неурядицах. Немногим позднее к крымчакам пришел перебежчик из Галича Башуй Сумароков, который не только подтвердил все эти сведения, но и посоветовал крымскому хану идти прямо на Москву, говоря, что против него войск нет[20]. Однако крымская знать сначала воспротивилась этой идее. Настолько в них сидел страх былых поражений и целой череды позорного бегства обратно в Крым. Мурзы требовали обычного набега: пограбить и захватить полон. Под их давлением Девлет Гирей решил не ставить перед собой грандиозных целей и ограничиться набегом.