Еще пару минут мы восхищались пейзажем, а потом видимость снова снизилась из-за затянувшего фьорды тумана. Зато мы услышали цокот копыт и увидели повозку, которую тянули странные, незнакомые нам звери.

- Разрази меня чахотка! - оживился Клин. - Это же горные ур-оноки! Но позвольте, разве эти звери не вымерли пятьсот лет назад?

- Вымерли, - буркнул наш лингвист Жан, - у нас. А здесь повозки возят, как видишь.

Я промолчала, рассматривая грубо сколоченный транспорт.

- Значит, колесо они уже изобрели, - чуть слышно пробормотал Макс рядом со мной. - И гвозди, похоже… Так-так! А это у нас что? Очень интересно…

Глаза профессора загорелись исследовательским интересом, и я хмыкнула. Хотя и сама озиралась с любопытством ученого. Паника отступила, задобренная лекарством, и мое сердце вновь стучало ровно. Нам указали на деревянные скамьи в повозках, накрытые шкурами, и мы залезли внутрь. Сами ильхи оседлали тех самых ур-оноков, что походили на лошадей без грив, но с острыми шипами вдоль длинного черепа и гибкой шеи. Да и клыки этих животных указывали на их принадлежность к хищникам, а не травоядным.

Сидеть на жесткой скамье было неудобно, низкий бортик повозки казался слишком хлипким, чтобы опереться на него. «Фьи-и-и-иррр», - закричал ильх-погонщик, и мы довольно резво покатились вниз с холма, прямо в изумрудные высокие травы. Я повернулась боком, схватилась за бортик, опасаясь вывалиться на какой-нибудь кочке. Ур-оноки неслись вперед, не разбирая дороги, хотя она была - неприметная колея в зеленом ковре. Но даже такая тропка говорила о том, что дорогой пользуются.

Члены экспедиции с азартом вертели головами, пытаясь рассмотреть больше, но вокруг высился лес. Травы поднимались так высоко, что мы видели лишь стволы, листья и серебристые венчики-метелки на траве, что осыпались на нас мерцающей пыльцой, когда повозка проносилась мимо. Поверх этого леса виднелись снежные шапки далеких гор - вот и весь видимый пейзаж. Ах да, ещё было небо. Подняв голову, я замерла, увидев его. Яркая, невыносимая синева и лазурь, расчерченная белыми перышками облаков. Я не помню такого неба в своем городе. Или я слишком давно не поднимала глаза?

Через два часа тряски в повозке мы заметно приуныли и уже не пытались высмотреть хоть что-то в зеленой массе. Картина не менялась. Ильхи скакали впереди и позади, мы подпрыгивали на кочках и ругались сквозь зубы.

- Эй, далеко еще? - не выдержал Юргас.

Нам никто не ответил. Так же как и на повторный вопрос через час и через ещё два. Я прикрыла глаза, потому что устала от мельтешения листвы, и стала размышлять о том, что надиктую в диктофон для первого отчета. Каждый наш шаг необходимо подробно описывать, чтобы потом можно было разобраться и проанализировать. Делать запись по дороге я не решилась, но мысленно составляла план будущего отчета.

Прошло ещё три часа, и на фьорды опустилась ночь. Резко, одним махом. Травы выцвели, потеряли краски, а потом слились в одну сплошную стену. Зато взамен вспыхнули на бархате неба звезды - огромные, золотые, величественные. Такие яркие, что мы задрали головы, глядя на них. В городе всегда слишком много искусственного света, и звезды почти не видны. А здесь они сияли так, что хотелось лечь в траву и смотреть, смотреть…

- Красиво как, - пробормотал Максимилиан. И почему-то нахмурился. - Занятно…

- У меня от этой скамьи все кишки перемешались, - пробурчал Клин. - Эта дорога когда-нибудь закончится?

- Ну, пока мы тут трясемся, мы, по крайней мере, живы, - философски заметил Жан. - А прибудем, может, там нас и зажарят…

- Вы всегда были оптимистом, - хмыкнул его друг Клин.

Я снова промолчала. Тело и правда ломило от долгой и неудобной позы, но протестовать не было смысла. И когда повозка вдруг выехала на открытую площадку, а потом остановилась, я даже не сразу поняла, что наш путь закончен.

Ильхи вновь окружили нас, спешившись.

- Идите за мной, - скомандовал «волк».

Кряхтя и разминая затекшие тела, мы сползли на землю и вновь завертели головами. В свете звезд и нескольких факелов, воткнутых в землю, мы увидели шатры из шкур и грубого полотна. Их было около двух десятков, рассмотреть подробнее в темноте было невозможно. Фигуры ильхов в этом сумраке вызывали дрожь, особенно их ужасные звериные черепа.

Ильх, который, похоже, был здесь главным, остановился перед нами.

- Дорога утомила вас. Утром я отвечу на ваши вопросы. А пока идите за мной, я покажу, где можно отдохнуть.

Жан радостно улыбнулся, услышав понятную речь, остальные члены экспедиции тоже заметно обрадовались. Мы двинулись вслед за ильхами, но мне преградили путь, отрезая от остальных членов экспедиции.

- В чем дело? - нахмурился Юргас.

- Женщине нельзя проводить ночь в одном доме с мужчинами. Женщина должна быть отдельно, - пояснил все тот же ильх. Остальные по-прежнему молчали.

- Что? - опешила я. - То есть?

- Женщина отдельно, - резко повторил «волк», в его голосе скользнули командные нотки.

Юргас нахмурился, явно не зная, как поступить. Не хотелось спорить с аборигенами или нарушать их табу. К тому же я так устала, что была согласна провести ночь в женском шатре, лишь бы, наконец, вытянуться на горизонтальной поверхности.

- Не переживайте, Юргас, со мной все будет в порядке, - успокоила я нашего начальника безопасности. - Разделение по половому признаку - нормальное явление для многих народов. Не будем противиться традициям наших гостеприимных хозяев.

Юргас недовольно насупился, но голову склонил.

Пока я говорила, ильх в черной шкуре смотрел на меня, я прямо чувствовала взгляд, прожигающий мне кожу. И заглянула в провалы глазниц его маски.

- Я готова идти, - сказала я как можно доброжелательнее.

Он медленно кивнул и шагнул в сторону темных шатров. Я же кинула последний взгляд на своих коллег, что смотрели обеспокоенно и тревожно. Улыбнулась, всем своим видом показывая, что ничуть не боюсь. И пошла за ильхом.

Вокруг стояла тишина. Вязкая и густая, как и эта ночь. Не было слышно ни сверчков, ни других насекомых. Возможно, они здесь просто не водились. Провожатый остановился у крайнего шатра, откинул полог и замер, пропуская меня. Я осторожно ступила внутрь, ожидая увидеть местных женщин. Но внутри было пусто. Постель из уже привычных шкур, очаг с горячими камнями и котлом, угол, в котором стояло несколько глиняных мисок и круглый тусклый камень, что освещал убранство. Я остановилась, оглядываясь.

- То есть… я буду здесь одна? - удивленно повернулась к мужчине.

Он кивнул и ткнул пальцем.

- Спи. Я приду утром.

Ткань полога опустилась за ним, закрывая вход. Я ещё постояла, хлопая глазами. А потом пожала плечами. Изменить ситуацию я все равно не могу, так что лучше принять ее как есть. С облегчением скинула с плеч тяжелый рюкзак, сняла обувь и куртку. Потом, прислушиваясь к звукам снаружи, присела у котла, в котором плескалась теплая вода. Умылась. Достала из рюкзака влажные салфетки и с их помощью привела себя в порядок.