час. Мне во что бы то ни стало необходимо уберечь его хотя бы от заворота кишок, раз усмирить его мне под силу.

Он наверное забыл уже что такое домашняя пища. Так я ему напомню. Уважу его, и для начала приготовлю ему что-нибудь вкусненькое. Надеюсь, он оценит и станет более снисходительным ко мне.

Он как граната с выдернутой чекой. Одно неверное слово, того и глядишь — взорвётся.

Никогда ещё не видела его таким напряжённым. А видела я его всяким...

Однажды мне даже довелось видеть Кирилла абсолютно разбитым и уничтоженным.

Никогда не забуду тот тревожный момент, когда успокаивала его... Помнится, за день до этого он утешал меня из-за того, что завалила итоговый тест по алгебре, а потом мы поменялись ролями. Я утешала его из-за неразделённой любви.

Раньше он умел любить, а сейчас я и не вспомню, когда он хотя бы просто упоминал слово "любовь".

Он отрёкся от любви, перестал верить во всё прекрасное, а зря. Я очень хочу, чтобы он был счастлив, невзирая на то, что сам он того не желает.

— Эй, мелкая, у нас уже в тележке места не осталось. Разве мы ещё не скупили целый магазин? — бурчит он позади меня.

Мелкая... ненавижу, когда он так меня называет.

Ещё еле плетёся за мной, пока я как угорелая ношусь по рядам супермаркета.

— Мне кажется, мы что-то забыли, — отвечаю я, с умным видом разглядывая полки с различным товаром.

— Что же интересно? Мы купили уже и водоросли, и жаборосли, и котёл огромный, и даже вафельницу! — взбунтовался он, поочерёдно указывая на цветную капусту, рыбу и сковороду. — Ты собралась варить приворотное зелье? И вообще, нафига нам понадобилась вафельница?

Да что с ним такое? За всё время он раза два от силы на меня посмотрел.

Неужели это я его так нервирую? Может, я отвлекла его важных дел, а он не признаётся?

— С утра я сделаю нам вкусные вафельки. Помнишь, как в детстве нам мама готовила?

— Всё равно не понимаю, что тебе ещё нужно?

Закатываю глаза и беру первое, что попадается под руку, лишь бы он больше не докучал.

Достал уже ныть!

— Средства женской гигиены! — почти выкрикиваю я и швыряю упаковку в тележку. — Мне нужны были женские штучки только и всего!

— Упс, — краснеет он как предрассветное зарево, что смешно смотреть на него. Он озирается по сторонам, безмолвно извиняясь перед посетителями за моё нескромное поведение. — Надеюсь, это всё? Теперь мы можем идти на кассу?

— Теперь да!

Пока Кирилл расплачивается на кассе, я иду к банкоматам, чтобы снять себе наличность. Встаю в очередь перед парнем, у которого явно возникли сложности со считывателем приёмника. Он пыхтит, старательно выпрямляя измятую купюру.

— Какие-то проблемы? — произношу, прочистив горло.

Парень оборачивается. Окидывает меня взглядом с головы до ног, а потом чешет затылок.

— Да вот... банкомат ни в какую не хочет принимать мои деньги, — смущённо проговаривает, вертя перед собой купюрой. — У тебя, случайно не найдётся сотки? Можем поменяться, если есть.

Я отрицательно мотаю головой, вытаскивая банковскую карточку, запрятанную под телефонным чехлом.

— У меня нет денег с собой, всё лежит на карте. Но я могу перевести тебе, если нужно.

— Да, было бы здорово! Ты очень выручишь меня, — растягивает доброжелательную улыбку и передаёт мне измятую сотню.

Мы отходим в сторонку, парень диктует номер телефона, куда нужно перевести деньги. В этот момент спиной я уже ощущаю присутствие постороннего. Нетрудно догадаться чьё именно, но делаю вид, будто не замечаю этого.

— Посмотри, я правильно записала? — разворачиваю телефон экраном к лицу паренька, и больше ничего не успеваю ни сказать, ни сделать.

За капюшон меня тащат в сторону выхода, как какую-то собачонку.

Глава 6. Яна

— Кирилл, что ты делаешь? — брыкаюсь я, но он с такой силой вцепился в моё плечо, что я и шагу в сторону сделать не могу.

— Не успела приехать в город, а уже обмениваешься номерами со всякими сосунками? Прям сверхзвуковую скорость включила, как я погляжу, — цедит он сквозь зубы. Взгляд бешеный, будто готов голыми руками придушить меня.

Но что я сделала, не пойму?

— Чего? Я всего лишь хотела помочь парню!

— А я всего лишь хочу, чтобы ты не нарвалась на неприятности в первый же день, — выталкивает меня из магазина, ещё умудряясь катить при этом доверху наполненную тележку. — Так что делай как я скажу, — остановившись у багажника машины, он начинает загибать пальцы. — Ты не знакомишься с сомнительными парнями! Не ходишь в юбках выше колена и... Прикройся ты, наконец! — вскользь проходит взглядом по груди и резким движением застёгивает молнию на моей кофточке, спрятав от посторонних глаз нескромное декольте. — Хочешь, чтобы все вокруг окосели?

Хоть это и не комплимент вовсе, но до чего же мне льстит, что он всё-таки обратил на меня внимание.

— Мать честная! — из меня вырывается едкий смешок. — Может, прикажешь ещё в паранджу нарядиться!? Когда ты успел стать таким скрягой и диктатором?

— Я всегда таким был, — слова его резкие, словно выстрелы короткой очередью, так же резко он выкладывает пакеты в багажник. — Садись в машину!

— Раньше я могла пожаловаться тебе на отца за то, что он во многом меня ущемлял. И ты всегда его попрекал, что он не давал мне свободы, а сейчас сам ничем не отличаешься от него.

Он высовывается из багажника и вперяется в меня взглядом. Таким же острым и холодным как лезвие кинжала.

— Ты сама ответила на свой вопрос. Ещё вчера отец отвечал за тебя, а теперь ты находишься на моей территории и отвечаю за тебя уже я.

— Да с чего ты решил, что мне нужна нянька!? — в возмущении топаю ногой. — Очнись! Я уже взрослая!

— А вот мне так не кажется, — фыркнув, кивает на пакет, из которого выглядывают средства женской гигиены. — То, что ты пользуешься этими штуками, ещё не говорит о том, что ты взрослая, и вправе делать всё, что вздумается.

Из этого разговора уже ничего хорошего не выйдет. Надо прекращать с ним цапаться по пустякам. Разворачиваюсь и плетусь в машину, вполголоса ворча:

— Всё-таки прав была Серёжа. Надо было не говорить тебе о приезде. Сняла бы квартиру, да жила бы в ней одна в своё удовольствие.

— Что тебе там Серёга наговорил, м? — спрашивает, садясь за руль.

Услышал всё-таки. А я и хотела, чтобы он услышал.

— Твой друг был уверен, что я сама сбегу от тебя! И если не в первый день, то во второй так уж точно!

— Интересно, откуда у него такая